Остров за островом - [26]

В доме было уютно, на всех стенах — книжные полки. У 68-лет-него Андерса во рту был всего один зуб — когда до зубного врача в Гуаякиле тысяча километров, постепенно становишься беззубым. Его лицо было морщинистым и изможденным. Но ни он, ни его жена не хотели покидать остров. Ему тут нравилось, а теперь, в старости, он первый раз в жизни получил хорошую работу. И какую работу! Он «главный смотритель черепах» на биологической станции. В свободное время он удит рыбу или, закатывая штаны до колена, прямо руками ловит лангустов. Сельви разводит кур леггорнов и пишет мемуары. Может, какое-нибудь издательство и купит ее рукопись о прибытии первых норвежских переселенцев в рай и о бегстве последних из ада, каковым обернулись Галапагосские острова для большинства искателей счастья.

Гости из разных стран

После создания Фонда Чарлза Дарвина правительство Эквадора учредило резерват на западной, незаселенной части острова Санта-Крус, площадью в тридцать тысяч гектаров. С большим энтузиазмом и чувством ответственности за своих подопечных управляет этим заповедником коренной житель Галапагосов Мигуель Кастро. Преодолев невероятнейшие трудности, он «застолбил» тридцатикилометровую границу заповедника просекой, шириной в тридцать метров и в течение двух лет произвел «перепись населения». По данным этой переписи, на территории заповедника пасется 980 экземпляров Testudo elephantopus. На краю панциря у них выпилен значок. Систему этих значков человеку непосвященному понять так же трудно, как систему дырочек на перфораторных карточках.

Деятельность одичавших свиней за последние годы уменьшилась настолько, что теперь вид недавно вылупившихся черепашек уже не воспринимается как диковинка. За один только год там было убито 400 поросят. Охота в зарослях кактусов и кустарника ведется с помощью специально обученных собак. Прежде, как только черепаха зарывала в песок свои семь — десять яиц, свиньи тут же выкапывали их. Слоновые черепахи, подобно морским, приползают на побережье и там откладывают яйца в песок или в рыхлую землю, сохраняющую постоянную влажность.

Если свиньи случайно и пропускали какую-нибудь кладку, эти яйца все равно, как правило, бывали раздавлены стадами одичавших ослов, которые свободно гуляют по всему острову. Ослы часто валяются на песке на спине, чтобы таким образом избавиться от клещей и других паразитов. Стремясь к тому, чтобы процент гибели яиц сократился до минимума, Мигуель Кастро обносил каменным заборчиком те места, где черепахи отложили яйца.

Наши вещи были навьючены на четырех ослов. Два из них тащили лагерное снаряжение, а два других везли хрупкий груз, состоящий из фото- и кинокамер, магнитофона и штатива. Фру Фридель Хорнеман, уроженка Финляндии, муж которой, норвежец, находился в Норвегии, сын изучал электротехнику в Калифорнийском университете, а дочь работала гидом в Хаммерфесте, любезно предоставила в наше распоряжение трех своих лошадей. На них мы и совершили семичасовой переезд в глубь острова.

Все утро мы преодолевали тропу, поднимавшуюся от пляжа на склон вулкана. Перед нами раскинулись светло-зеленые владения фермеров — четырехугольные вырубки в темном покрове леса. А по другую сторону синел морской горизонт, ограниченный мглистыми контурами вулканов на соседних островах. Ландшафт и там и здесь был непривычен для наших глаз. Местность была сухая, глыбы базальтовой лавы уже начали разрушаться под действием окисления и выветривания, превращаясь в красноватую землю, способную пока что взрастить лишь кактусы и сорняки.

Чем выше мы поднимались, тем реже попадались кактусы, их сменили скалезия и кустарники. У вершины вулкана круглый год сыплет мельчайшая морось — гаруа. Из-за нее деревья закутываются во влажные одежды из мхов, лишайников и развевающейся по ветру хиландсии — «испанского мха». Бесстрашные распевающие во все горло пересмешники, молчаливо семенящие маленькие голуби и канареечно-желтые дарвиновы вьюрки придавали лесу сказочный облик.

На склоне вулкана среди кустарника и высокого, осыпанного цветами гибикуса, прячется бедная и убогая деревушка эквадорских переселенцев Белла Виста, состоящая из маленьких дощатых домиков. В нескольких километрах за деревней на склоне вулкана виднелось небольшое бунгало, возле которого стояла 65-летняя женщина и поджидала нашу колонну. Живые черные глаза скрывались за большими стеклами очков в тонкой оправе. Длинные черные волосы были зачесаны в узел. Певучий норвежский акцент. Во всем облике женщины не было заметно следов борьбы со стихиями, неведомыми жителям севера.

Вокруг ее замшелого старого деревянного домика зрели плоды папайи весом в несколько килограммов, гигантские грейпфруты и огромные плоды авокадо. Мы увидели также гроздья бананов, кофейные кусты, картофель, горошек, помидоры, апельсины, ананасы. Внутри домика было тесновато, так как со временем комнаты наполнились книгами, которые скрашивали одиночество хозяйки. Но все же здесь еще было достаточно места, чтобы сердечно принять гостей.

Когда мы прибыли к фру Хорнеман, она как раз щедро делилась своим оптимизмом и жизненным опытом с бельгийским семейством Ду Руа, которое вот уже десять лет живет внизу, на побережье, и вполне разделяет с фру Хорнеман ее оптимистическое отношение к жизни на архипелаге. Это семейство живет тем, что собирает и продает бабочек, мотыльков, жуков и других насекомых. В сачок отца семейства постоянно попадается что-нибудь новенькое; когда он устает от этой охоты, то спускается в морские гроты и ловит там редких рыб, раков и крабов.