Остров яблок - [4]

И трюки-то были уже ни к чему! Всё, что нужно, сняли, вхолостую любовались пилотажем, в котором ничего не смыслили, направив на Надю выключенную камеру. Она взмывала в слепящую высь, кружилась, проносилась над камерой, ныряла вниз, под гору, и снова поднималась, поймав «термик» – локальный поток воздуха, восходящий к небесам.

Народу летало порядочно, в основном парни. А на земле оставались болельщицы, и среди них были очень даже интересные тётки. Многие загорали… Глаза, понятно, разбегались в разные стороны. Никто не заметил, как всё началось. Услышали, что Николай кричит: «Стой, стой!» По крику поняли, что это не просто обмен любезностями. И в самом деле – красный параплан несло под гору. Он стал центром странного водоворота. Надю раскручивало, как на аттракционе в парке, разматывало всё быстрее. Она вроде бы что-то кричала, но недолго. Слишком сильно её вращало.

Параплан стал похож на пропеллер. Шансов у девушки не было: заденет землю – переломает все кости. Уйдёт вверх – проклятое крыло всё равно сложится. После такой центрифуги никакой Юрий Гагарин не сообразит, где верх, где низ. Обмотает её стропами, и опять же – шмякнется со стометровой высоты. Жуть.

Миша отбежал от камеры, хотел позвать на помощь. Но растерялся – кого звать? Откуда? Что можно сделать? Скорее всего, ничего, только смотреть, как ласковый южный ветерок раскручивает крыло, и ждать смертельного удара…

И вот они несутся вниз под гору – бешено вращающийся параплан, а под ним бежит Николай. Падает, катится по земле, цепляется за камни, обдирая руки. Вдруг – встал. Рванул рубашку, содрал её с себя. Расставил руки, как будто собирается взлететь, повернулся к ветру. Замер. Параплан над ним неожиданно дёрнулся, будто снизу ему дали здоровенного пинка, крыло наполнилось ветром, сделало по инерции ещё пяток оборотов, выровнялось и плавно заскользило над проклятущим склоном. Прекрасно видно было, что никто за стропы не тянет: Надя висела, как тряпичная кукла, без признаков жизни. Красный купол изящно развернулся и стал спускаться. А Коля всё стоял, и казалось, что он держит всю эту конструкцию на себе и ведет её к земле.

Параплан приземлился. Девушка покатилась по траве, парашют ветром протащило над её головой и растянуло по склону. Со всех сторон к ней бежали люди. Николай вдруг резко взмахнул руками, и все услышали настоящий гром и увидели, как огромная воздушная воронка над его головой поднимается, разворачивается и уходит вверх, разрывая тонкие перистые облака.

+

Крым, Коктебель

22 мая 2004 г.

Молодых людей в больнице встретили неприветливо. Суровая тетка в регистратуре долго выспрашивала, кто такие, зачем им надо к Надежде Васильевой, а когда увидела букет, вообще перевозбудилась, выбежала из своего фанерного загона и хотела выставить их вон. Каллы пахнут, каллы пахнут! Откуда двум пацанам знать, что это каллы? Они и слово-то такое в первый раз услышали. Оказалось, что это те цветы, которые Николай прячет за спиной. Он полчаса ходил по рынку, выбирая самый необычный букет. Смешное название – каллы.

Тётка орала и махала руками. Миша, прищурившись, заговорщицки склонился к её уху, шепнул что-то и сунул в карман халата купюру. Тётка сразу успокоилась, пульс и давление пришли в норму. Оценила парней взглядом. Сказала, что одного пропустит. И повела вдаль по коридору почему-то Николая, наверное из-за букета, или из-за того, что звёзды сложились именно так, а не иначе. Мише ласково предложила покурить на улице.

Курить, блин, здоровью вредить! Коля вообще никогда не курил, а Миша – так, баловался. То пять штук за день, то семь, в основном ради понтов. Достал сигарету и крутил головой, выглядывая, у кого бы стрельнуть огонька. Огонёк появился из-за плеча – остроносый мужик средних лет, с залысинами, с холодным цепким взглядом, протянул ему зажигалку. Одет он был чуть официальней, чем это принято в Коктебеле, на курорте: брюки, рубашка без принта, на руке барсетка. Шестое чувство подсказало – мент. Но Миша не напугался. Всё правильно, подумалось ему, должны же быть после вчерашнего какие-то разборки? Там, на горе, толпа вчера сбежалась. Скорая, милиция… Такие были страсти…

Мужик спросил: «Заботин? Михаил? Пообщаться нужно». Показал корочки. Миша кивнул: пойдём, мол, всё понимаю, содействие органам окажу. Они перешли улицу и приземлились за столиком в маленькой кафешке напротив.

+

Москва, ул. Володарского, 43

9 мая 2011 г.

В лифте ехал дед-ветеран, увешанный медалями, и молодой человек в хорошем костюме, с двумя увесистыми пакетами в руках. Как оказалось, оба на шестнадцатый.

– С праздником вас! – Дверь лифта отворилась, и молодой пропустил старого вперёд.

– Спасибо на добром слове.

– Да, такой великий день...

– Уж и не знаю теперь, какой это день. – Дед пробормотал что-то нецензурное, и свернул в коридор налево.

Молодой человек поставил пакеты на пол, поправил галстук, достал из кармана расчёску, быстро пробежался ею по редким светлым волосам. Вошёл в коридор, опять поставил пакеты. Вдохнул поглубже и нажал кнопку звонка.

Замок сразу же щёлкнул – его ждали.

– Мишка! Братан! – Хозяин квартиры, невысокий темноволосый мужчина, бросился обниматься. – Здорово! Заходи скорее! Надя! Иди, встречай, Мишка приехал!