Остров вечного лета - [3]
По тротуарам тянутся вереницы вьючных ишаков. Немало людей и верхом на ишаках; целые караваны ишачьей кавалерии — картина, обычная и для нашей Средней Азии. Похожи на туркменско-узбекские и дувалы — глухие глинобитные стены домов, обращенные к улицам. За этими стенами — чистые и уютные дворики. Летом они превращаются в крохотные зеленые оазисы.
В торговых рядах столпотворение. Разносчики горячего лаваша, велосипедисты, уличные парикмахеры, бреющие головы своим клиентам тут же, на тротуаре… Продавцы огромной кабульской редьки. Чьи-то настойчивые приглашения отведать шашлыка. Вьючные ишаки, раздвигающие мордами толпу. Полисмены, считающие нужным заливисто свистеть каждой проезжающей машине. Вроде салюта или напоминание о своем существовании? Тяжелые грузовики, но тут же и тяжеловесные телеги, запряженные… людьми. Людьми, тянущими их совсем по-бурлацки…
Улетаем из Кабула с таким чувством, что лишь едва черпнули странной и непривычной жизни этого города, где так удивительно переплелись живые картины средневековья и проявления ультрасовременной техники.
ИНДИЯ РЯДОМ
Напрасно пытаюсь разглядеть с высоты Джелалабадскую долину и очертания Хайберского прохода — издревле знаменитых ворот в Индию. На мой вопрос, где же Хайбер, индийский авиатор машет рукой вдаль налево. Оказывается, трасса самолета проложена на Дели совсем не по прямой линии. Мы полетели не на юго-восток, не по гипотенузе, ведущей прямо в Дели, а строго по катетам, сначала на юг, над заснеженным плоскогорьем Гардез, а затем на восток, через Сулеймановы горы.
Где-то тут мы пересекаем и границу Афганистана. Целое государство осталось под нами и сзади. Страна с двенадцатимиллионным народом; мы знаем о его отваге и гордом свободолюбии, о великой способности к труду; мы сами видели, как голую каменистую землю афганцы устилают почвой, привезенной вьюком на ишаках… Но разве мы вправе судить\по однодневному впечатлению о жизни страны в целом?
И все-таки облик Афганистана, пусть и мимолетно воспринятый, начинает теперь жить в нашей памяти с опорой на живые впечатления, на неповторимые, хотя бы и случайные штрихи, которые удалось нам самим подметить. Книжный Кабул потускнел — его вытеснили картины увиденного «взаправдашнего» Кабула…
Сулеймановы горы — еще один вариант южнотуркменского Копетдага. Так же обнажены и скалисты хребты, так же просвечивает на поверхности вся анатомия их каменных складок. Зубцы, чешуи и уступы… В рельефе отпрепарированы и выявлены любые различия в стойкости каменных напластований, в способности их противостоять разрушению. Но вот и новость: восточные склоны Сулеймановых гор одеты темной полосой леса.
Это напоминает о том, что восточный фас Иранского нагорья смачивают летние муссонные дожди Индии. Значит, действительно реальна, значит, близится Индия, казавшаяся такой несбыточной, а теперь простирающаяся здесь рядом, дышащая сюда своими ветрами, орошающая эти хребты дождем…
Горы кончаются. Впереди запыленный простор Индо- Гангской равнины. Под крылом самолета вьется среди широченной поймы, дробясь на несчетные рукава, Инд, напоенный гималайской влагой Инд! Как на исполинской карте, просматриваем весь Пенджаб — и мертвящую барханную пустыню Тхал, и сплошной пестролоскутный ковер полей, возделанных до последнего пятачка, и каждую из рек великого Пятиречья — вот Джелам, вот Чинаб, вот Рави… Любая из них напоминает Инд в миниатюре — можно только представить себе, как разливаются они в дни летнего юго-западного муссона и летнего же таяния снегов в Гималаях (мы-то летим в сухой зимний сезон Индии, когда ветры дуют с суши к океану).
Невероятно, но мы оставили под собой и за собой еще одну страну. Под крылом самолета огромный город Лахор — это еще Пакистан, а за рекой Рави самолет начинает снижаться на зеленеющий и в январе аэродром Амритсара — прямо в Индию. Нас встречают смуглые люди, проверяющие наличие индийских виз на наших паспортах. Все они без пальто — здесь совсем лето.
Мы в Индии. Вот она, оказывается, какая — скромная, не оглушающая никакой экзотикой. Вокруг — ни пышных парков, ни ярких цветов. Скудный, выгоревший от зимнего зноя газон аэродрома — чем не наша сухая степь?.. Впечатление, что перед нами какой-то новый вариант среднеазиатского ландшафта с одной только поправкой на сезон… Да и расстояние невелико — всего; два-три перелета от Ташкента. Как до Индии близко! {Оказывается, она совсем рядом!
В Амритсаре — легкая закуска в буфете аэропорта, удивившая крутой наперченностью всех блюд, — даже цветная капуста обожгла рты, как крапива. Ели какие-то конфеты, напоминающие постный сахар, а съев, узнали, что они сделаны из кокосовых орехов.
Стемнело. Небо вызвездилось множеством незнакомых огней. Еще бы! Ведь Полярная Звезда, вокруг которой вращается наше северное небо, становится все ниже и ниже. Это над Северным полюсом она стоит прямо над головой, в зените. А сейчас — вот она, всего на 30 градусов выше горизонта. Значит, уже треть небесной сферы на юге занимает непривычное для нас звездное небо южного полушария.
…К Дели летели ночью. Слева в темноте полыхали далекие, но феерически яркие зарницы — это бушевала зимняя гроза в невидных нам Гималаях, громоздящихся совсем недалеко, вдоль горизонта. Дели возник под крылом, как черный ковер, сверкающий бриллиантами вечерних огней. Несколько нитей в этом ковре были прошиты изумрудами — так выглядят сверху зеленоватые лампы дневного света.
