Остров в степи - [43]

В полдень, когда страусы паслись далеко от гнезда, из кустов вылезала девочка с двумя толстенькими косицами — Лена. Она бережно вынимала из гнезда свежее яйцо и уносила его в страусятник.

Сорочко делал пометку на толстой скорлупе и клал яйцо на весы. Каждый раз весы показывали примерно одно и то же: два кило. Одно яйцо было жировым (без зародыша). Страусятники решили сжарить из него яичницу с молоком. Оказалось, что для этого нужно две больших сковородки. А чтобы съесть такую огромную яичницу, пришлось звать десять человек.

Сорочко с Леной набрали одиннадцать яиц. Это были как раз столько, сколько помещалось в новом маленьком инкубаторе. Страус Иваныч не велел им больше забирать яйца у Высокой.

И вот через три недели страусиха, с очень довольным видом, выщипала из живота половину перьев, чтобы они не мешали греть яйца, и уселась на гнездо, вытянув назад голые ноги.

— Так, — сказал Август Иваныч. — В степи будет парить Высокая — страусиха, а в страусятнике будет парить высокая техника. Посмотрим, что из этого получится. Майнс либхен! — позвал он Лену. — Вот учись, как заряжать инкубатор.

В инкубатор по трубкам шел ровный горячий воздух. Одиннадцать большущих яиц чинно лежали на щите. С боков ящика — камеры — были градусники. Они показывали, насколько яйцам тепло и сухо.

В комнате было еще пять инкубаторов. В них грелись лебединые, фазаньи, гусиные и всякие другие яйца.

— Август Иваныч, — спросила Лена, — а страусовым яйцам надо столько же тепла, как павлиньим, или больше?

Страус Иваныч с гордостью посмотрел на свою ученицу.

— Майне либхен, ты задала мне самый важный вопрос. О, ты вырастешь знаменитой страусятницей! Бери вон ту коробочку с градусниками. Пойдем и измерим, какая температура в гнезде, под животом у страусихи.

Когда они пришли в степь, Высокая лежала на своем месте. Длинные ноги ее торчали далеко сзади. Она шипела и щелкала челюстями на всех, кто подходил близко.

Страус Иваныч в двух словах объяснил ей, зачем они с Леной хотят подсунуть под нее шесть штук термометров. Высокая перестала шипеть, поджала губы и заморгала.

— Она не обидится, что трогают ее гнездо? — тихо спросила Лена. — А то еще встанет и уйдет совсем. У нас ведь нет больше свободного инкубатора.

— Ну, разве страусы бросят свое гнездо? Это же такие умные птицы. Видишь… О, старый дурак! Градусник поставил, а часы забыл там, на столе. Ленхен, ты посмотри, чтобы она не вставала, а я сбегаю за часами.

Немец помчался, размахивая длинными руками, в инкубаторскую. Через пять минут он уже схватил часы и побежал обратно. Тут на него налетела запыхавшаяся Лена.

— Скорее, скорее! Она их проглотила, все шесть градусников.

— Не может быть? Доннерветтер! О, бестолковая тварь!

— Она доставала их из-под себя и глотала. Я хотела отнять, но она как зашипит! Я и испугалась… Август Иваныч, она теперь сдохнет?

Бедный немец схватился за волосы.

— Что подумает обо мне дирекция, Павел Федотыч? Я обязан сейчас же сообщить.

— Август Иваныч, а вы не говорите. Помните, Сорочко взвешивал Катрю и она проглотила гирьку? Ведь потом гирька вышла, и с Катрей ничего не было. Давайте подождем немного, — может, градусники тоже не вредные окажутся.

Был выходной день, но бедный немец не знал покоя. Каждые полчаса он бегал в степь и смотрел на гнездо. Лена тоже бегала с ним. Она вглядывалась в худое лицо техника, и его длинные руки, на пол-аршина торчащие из коротких рукавов, и пугалась:

— Что, заболела? Сдыхает?

Вечером, когда стало темнеть, страусиха поднялась. Вы тянула назад одну ногу, другую, покружилась около гнезда и пошла щипать травку.

Лена своими глазами увидела, как хитро придумали страусы: весь день на гнезде сидела серенькая, как песок, Высокая, а к вечеру сел черный, как ночь, Самум.

Страусиха уселась на гнездо.

Немец смотрел, как пасется страусиха, и удивленно бормотал:

— Странно! Повидимому, она совершенно здорова пока. Так и быть, уж помолчу об этом до завтра.

Но и завтра, и послезавтра Высокая отлично обедала, гуляла и сидела в свое дежурство на гнезде. Страус Ипаныч совсем успокоился. Он начал смеяться, шутить и скоро придумал, как все-таки измерить в гнезде температуру, чтобы Высокая не глотала термометров.

Они с Леной привязали к градусникам длинные шнурки, и так, придерживая их руками, смерили. Живот у страусихи оказался очень горячим. Он нагревал гнездо до сорока градусов!

VII

День и ночь сидели на гнезде страусы. День и ночь струился горячий воздух по трубкам в инкубаторе. Страусиха в гнезде перекатывала яйца клювом. Немец в инкубаторе перекатывал их своими длинными ловкими пальцами.

Через месяц яйца стали сами крутиться на столе: это в них брыкались маленькие страусята. Еще дней через десять, когда Страус Иваныч запел однажды немецкую песенку:

Аллее ной

Махт дер май…,

страусята в яйцах услышали и подтянули ему тоненькими голосами: пи-пи-пи… Техник стал частенько ночевать в инкубаторской. Днем его и подавно никогда не бывало дома. Его жена подружилась с женой Павла Федотыча, и они вдвоем ругали своих мужей «полоумными».

У Лены в школе появилось два «неуда». Учителя никак не могли понять, что на степи и в инкубаторе вот-вот начнут вылупляться новые страусята.