Остров в степи - [12]

Вот в такой тревожной обстановке наш бычок вырос и сделался большим оленебыком. Он был гораздо худее своего отца. Движения его не были такие плавные и величественные. Но зато он был сильнее, легче и быстрей на ноги. От постоянных опасностей его зрение, слух и обоняние стали гораздо острее и тоньше, чем у отца.

К голому человеку он применился и научился легко избегать его. Один раз было так. Во время охоты оленебык столкнулся с человеком один на один. Человек укусил его длинным зубом. Он рассвирепел и подбросил человека рогами. Человек упал в середину кустарника, прямо на гибкие ветки. Он не разбился. Ветки были совсем как пружинный матрац. Он плюхнулся на этот матрац вверх ногами и завопил от ужаса. Оленебык испугался еще больше человека и убежал. Вечером в своем селении голые люди кричали:

— Могучий канна стал бросаться на людей! Злой канна убивает человека и проглатывает его живьем. Скоро чудовищный канна придет к нам в селение и будет пожирать наших детей.

Они не знали, что за сотню верст от них, в таком же селении, злой канна ходил в упряжке, пахал людям землю, и маленькие дети погоняли его прутиком, сидя верхом у него на спине.

IV

Однажды в селении появились белые люди севера, люди в парусиновых костюмах и пробковых шапках. И вот на канну обрушилась последняя страшная напасть.

Голые люди охотились на канну для еды, из-за того, что у него вкусное мясо. Новым пришельцам мяса не нужно было, они и так были сыты по горло. Там, на родине, тысячи рабочих и крестьян день и ночь трудились на них, и у них было все, чего только можно захотеть.

Они не убивали канну, а истребляли просто так, от нечего делать, только чтобы можно было похвастать друг перед дружкой:

— Вот смотрите, какой я смелый, отважный охотник! За один день ухлопал пять таких громадных зверей.

Они не могли понять, что никакой тут смелости и отваги нет. Ну, при чем же тут смелость, когда канны даже не видели их? Они прятались в кустах со своими великолепными ружьями, которые убивали за версту. Голые люди нагоняли на них зверя. Раздавались выстрелы. Животные падали. Вот и вся храбрость.

Бедные канны совсем обезумели. Они бегали теперь целый день, бегали уже не от людей, а так, неизвестно куда и зачем, потому что из каждого куста мог раздаться выстрел невидимого врага.

Громадные животные гибли, как мухи. С каждым днем в этой местности их становилось меньше и меньше. Нашего оленебыка спасало только счастье да быстрые ноги. Но, конечно, не сегодня, так завтра погиб бы и он. Непременно бы погиб, если бы не тот же счастливый случай.

Убегая все дальше от выстрелов, оленебык со своим стадом наткнулся на другую партию парусиновых костюмов и пробковых шляп. Тут сначала все было так же: голые люди гнались за стадом, орали и стучали; испуганные животные шарахались от каждого куста, ожидая выстрелов.

Но в этот раз ни одного выстрела не раздалось, ни одно животное не упало. Их немножко дольше, чем всегда, гнали, а потом они каким-то образом очутились в большом бревенчатом дворе.

Из этого двора наш оленебык с пятью взрослыми самками и двумя телочками вышли, со всех сторон обвязанные веревками, в сопровождении целой армии голых людей и четырех одетых. Они пять дней шли пешком. Потом их посадили в огромные клетки и повезли: на лошадях, по железной дороге, на пароходе, опять по железной дороге и на волах. Наконец один из сопровождающих сказал другому:

— Ну вот, мы и дома. Вон, видишь — башня круглая? Это и есть Аскания-Нова.

Из Африки, через громадные пространства земли и моря, канны попали на Украину, в наш поселок.

V

Три месяца наш оленебык пробыл в комнате за железной решеткой. Каждый день появлялись люди. Но это были люди какой-то особой породы. Они не кусались, не бросали в него острые палки, не стреляли. Наоборот, они были очень ласковы, а главное — каждый день они аккуратно приносили большую охапку вкусного сена и немножко отрубей.

Сначала было страшно есть то, что пахло руками человека. Но голод ведь не тетка. К тому же наш оленебык от природы был добродушным и незлопамятным животным. Очень скоро он уже не только ел то, что пахло руками человека, но и позволял этим рукам до себя дотрагиваться.

Ему дали прозвище — Володька, по имени человека, который его привез. К концу третьего месяца он так привык к этой кличке, что стал поворачивать на нее голову. Тогда пришел лысый человек в очках с какой-то загогулиной и стал ею измерять Володьку с ног до головы.

Потом дверь станка открылась, и человек, стоя в соседнем станке, поманил Володьку пучком зеленой травы. Чтобы достать ее, нужно было пройти короткий узенький коридорчик. Володьке очень хотелось травы. Он осторожно поставил тяжелую ногу на деревянный пол коридорчика и медленно влез в него весь. Тогда вдруг сразу и спереди и сзади захлопнулись двери. Володька в недоумении остановился. Человеку как раз это и нужно было. Он хотел взвесить новую канну. А как ее поставишь на обыкновенные весы, такую махину? Ведь не будешь же ее просить: «Товарищ Володька, взойдите, пожалуйста, на весы».

Вот для этого и устроили деревянный коридорчик. На самом деле это были обыкновенные весы, только с высокими стопками, чтобы за ними можно было спрятаться и наблюдать за стрелкой.