Остров в море - [46]

Пестро-коричневая гага направлялась со своими птенцами к воде. Птенцы были желто-коричневые и очень пушистые. Они послушно поплыли гуськом за матерью.

– Зайди-ка, примерь, – крикнула из окна тетя Марта.

Она шила платье для праздника по случаю окончания учебного года. Ткань была красивая, с мелким розово-голубым цветочным рисунком. Штеффи хотелось платье, застегивающееся спереди, с воротником и оборкой. Так она бы выглядела взрослее, но тетя Марта сказала, что такое платье слишком сложно сшить. Она сделала простой поясок спереди, небольшой круглый воротник и молнию на спине.

– Ай, – вскрикнула Штеффи, когда тетя Марта, втыкая булавки, нечаянно уколола ее в плечо.

– Стой спокойно, тогда ничего не случится, – сказала тетя Марта.

Когда все булавки были на месте, Штеффи позволили взглянуть на себя в зеркало. Юбка была очень пышной. Когда Штеффи покружилась, она поднялась «солнышком».

– Не стой перед зеркалом, – сказала тетя Марта. – Тщеславие – это грех.

Но сама она выглядела довольной, оценив платье, и убрала нитку, приставшую к юбке.

Вечером накануне праздника, тетя Марта выгладила новое платье и накрахмалила нижнюю юбку, придающую особую пышность. Ткань казалась одеревеневшей и шуршала, когда Штеффи натягивала нижнюю юбку через голову.

У Штеффи было праздничное настроение. Платье было первой новой вещью, которую она получила с тех пор, как приехала на остров, не считая белья и чулок, которые тетя Марта купила, выписав по почте, и шапочки с варежками, подаренных на Рождество.

Садясь на велосипед, Штеффи старалась быть особенно аккуратной, боясь помять юбку. Она позволила ей свободно спадать на багажник, разгладила рукой, проследив, чтобы ткань не застряла в спицах.

Дети собрались в школе, а затем отправились в церковь. Почти у всех девочек были новые платья. Платье у Сильвии застегивалось спереди, совсем как мечтала Штеффи. Но ни у кого не было такой пышной юбки, как у нее.

Речь старшего преподавателя в церкви, казалось, никогда не закончится. Он долго говорил о «мрачной тени войны над Европой» и наставлял ребят не только играть, но и быть особенно послушными и добрыми в «это суровое время».

Деревянная скамья была жесткой, а накрахмаленная нижняя юбка больно врезалась в талию.

– Большинство из вас осенью вернутся за свои парты, – сказал старший преподаватель. – Но для учеников шестого класса это последнее торжество в честь окончания занятий здесь в школе. Вам особенно я хочу пожелать счастья, как тем, кто продолжит учебу в Гётеборге, так и тем, кто заканчивает школу. Подумайте о том, что какое бы место в жизни вы ни заняли, у вас всегда есть предназначение. Неважно, что вы делаете, главное, делайте это хорошо.

«Конечно же важно, – подумала Штеффи. – Если хочешь, можешь делать хорошо. Но только не то, что презираешь».

Старший преподаватель продолжал:

– Мы с фрекен Бергстрём, разумеется, особенно гордимся тем, что в этом году целых пять учеников продолжат свое образование. Это делает честь нашей школе.

Сильвия сидела наискосок от Штеффи. Она самодовольно улыбалась, словно старший преподаватель обращался только к ней.

– А теперь, – сказал старший преподаватель, – я должен распределить награды для особенно отличивгихся учеников выпускного класса. Фрекен Бергстрём, не могли бы вы выйти и помочь мне?

Учительница Штеффи встала рядом со старшим преподавателем, держа стопку книг. Она протянула ему маленький листок бумаги.

– Ингрид Андерссон, – прочитал преподаватель.

Ингрид вышла, получила книгу, пожала старшему преподавателю руку и сделала книксен, прежде чем вернуться на свое место.

– Бертиль Эрикссон.

Штеффи посмотрела на картину, висевшую на стене у бокового прохода. На ней был изображен пожилой мужчина в черной одежде, с жестким воротником, выдающимся вперед. Воротник напоминал большой белый цветок. Ей стало интересно, не был ли он таким же жестким, как ее нижняя юбка.

Брита толкнула ее в бок.

– Не слышишь? – прошептала она. – Это ты.

– Стефания Штайнер, – сказал старший преподаватель. – Разве Стефания Штайнер не здесь?

Штеффи в смущении поднялась.

– Я здесь, – сказала она.

Фрекен Бергстрём улыбнулась.

– Ну тогда выходи, Стефания, – сказала она.

Штеффи протиснулась к проходу и вышла к фрекен Бергстрём и старшему преподавателю.

– Можно мне кое-что сказать? – спросила фрекен.

– Конечно.

– Всегда приятно вручать награду способным ученикам. Но особенно приятно награждать ученицу, ставшую одной из лучших в классе, при том что еще год назад она не знала ни единого слова по-шведски. Я желаю тебе удачи, Стефания.

Книга, которую получила Штеффи, была толстая, перевязанная красивой ленточкой. «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями» – было написано позолоченными буквами на обложке. На первом развороте фрекен написала изящным почерком: «Стефании Штайнер, 7 июня 1940. Пусть эта книга поможет тебе еще лучше узнать твою новую родину и ее язык. Твоя учительница, Агнес Бергстрём».

Штеффи листала книгу, погрузившись в иллюстрации. Когда заиграл орган, Брите снова пришлось толкнуть ее в бок, чтобы она поднялась.

«Пришла пора цветения, красы и наслаждения». «Красивый псалом», – подумала Штеффи, хотя не понимала всех слов. Она была рада книге и словам учительницы, но к радости примешивалась грусть. Обычным каникулам она бы обрадовалась. Но каникулы, которые не заканчиваются началом занятий – не настоящие каникулы.