Остров страха - [42]

По большому счету, Дмитрий Кожемякин ему не верил. У него было достаточно времени, чтобы научиться распознавать откровенную лесть и дельные речи. Владимир всего лишь отрабатывает гонорар, это естественно для его образа жизни и рода занятий. Даже последнему идиоту, не способному отличить классическую шестиструнную гитару от гуслей Садко, Владимир будет обещать головокружительную карьеру и второе место на пьедестале (первое он, так и быть, отдаст Хендриксу). Смету надо осваивать, и в этом смысле Владимир свое дело знал на «отлично». Дмитрия беспокоило другое, и об этом он думал каждый вечер, выходя из студии на проспекте Вернадского после очередной сессии.

Он отпускал машину и пешком шел к Лужникам. Столичный воздух отравлял легкие, но шум проспектов и площадей, оживление, суета и, главное, размеры этого Монстрополиса, задавали нужный ритм и темп музыке, пульсирующей в сердце. Окруженный горами и лесами демидовский Кыштым с его городским прудом, сбегавшими вниз узкими улочками, покосившимися избами и неторопливым течением времени очень подходил для сочинительства, но Москва добавляла в его музыку драйв и упругость. После записи Дима обязательно тратил полтора-два часа на пешие прогулки по столице. Он доходил до Воробьевых гор, спускался на Фрунзенскую набережную и шел, меланхолично глядя на воды Москва-реки, до Крымского вала. Там в зависимости от физического самочувствия и настроения он принимал решение либо садиться в метро и ехать до гостиницы «Космос», либо гулять дальше по Садовому Кольцу. К вечеру эмоции настолько переполняли его, что он падал без сил на постель поверх покрывала. Максимум, на что его хватало, это выпить бокал виски, глядя в окно на ВДНХ. В такие минуты Дима чувствовал, что жизнь имеет совсем не тот смысл, какой он до сих пор в нее вкладывал.

Дмитрий сидел в Москве вторую неделю. Домой не спешил. У него отпуск, первый за четыре года, и он имеет право потратить его лично на себя. Понятливая жена не звонила, терпеливо дожидаясь, когда он сам даст о себе знать, друзей и компаньонов он отключал не выслушивая, но против вездесущей помощницы Виктории оружия еще не придумал — она умела найти его даже при отключенных мобильниках и отсутствии проводной связи. Впрочем, потому он и держал ее при себе.

— Дима, заказчики настаивают на пересмотре тарифов, — говорила она в первый день пребывания Кожемякина в столице.

— Дима, изменились правила сертификации в очередной раз, тебе нужно переговорить с этими живоглотами, — бубнила она на следующий день.

— Дима, тебя с утра домогается какая-то Марина, утверждает, что беременна, и рассчитывает на компенсацию морального вреда, — с придыханием сообщала Вика вечером третьего дня.

И так до бесконечности.

Дмитрий успешно решал эти вопросы на расстоянии, доверяясь Виктории целиком и полностью, как своему личному врачу, знавшему самые интимные тайны, но существовала одна проблема, которую не сумела бы решить и Виктория. Кожемякин сомневался, что он и сам в состоянии ее решить.

Он долго не мог подобрать подходящего слова, чтобы объяснить самому себе, в чем причина его бессонницы и беспокойства. Он вертел и крутил проблему и так, и эдак, как компьютерный дизайнер вертит на мониторе виртуальный объект, оценивая текстуру и освещение, и лишь к концу первой недели понял, что одного точного слова не существует. Есть лишь приблизительное определение, грешащее неоднозначностью.

Страх — вот это определение. Оно не объясняет всего, но объясняет очень многое.

Дмитрий испытывал страх, очень похожий на тот, что одолевал его в юности, когда он с друзьями пытался доплыть до Острова, или в более зрелом возрасте в момент счастливого физического соединения с девушкой, о которой мечтал. Когда до мечты рукой подать, организм твой вдруг начинает лихорадить то ли от возбуждения, то ли от ужаса, а в голове пульсирует мысль: может, стоит все отыграть и вернуться назад, еще раз как следует обдумать? Ведь мечтать так приятно! Твое воображение ничем не ограничено, его холсты не имеют рамок, ему плевать на то, что скажут одноклассники, друзья, соседи, родные. Оно рисует картину бытия не жалея красок, и ты с восторгом следуешь за ним. Но когда фантазии перетекают в реальность, начинается совсем другая песня, и главное опасение состоит в том, что «сбыча мечт» может изменить твою жизнь. А тебе оно надо? Ты уверен? Хорошо подумал? Может, стоит все-таки притормозить и еще раз все взвесить?

Да, именно в этом все дело. Ничего подобного Дмитрий не испытывал, когда осваивал экономические специальности, чтобы в будущем построить собственный бизнес и избавить семью от финансовых и многих других проблем, когда входил в деловые круги и знакомился с выходцами из кругов криминальных. Как говорил Фредди Меркьюри, никаких проблем, дорогуша, неужели тебе нужны чьи-то подтверждения, что ты самый великий сукин сын на свете?

Но что происходит сейчас? Почему его трясет так, будто весь мир ждет выхода дебютной пластинки хрена моржового Дмитрия Кожемякина из Кыштыма, затаив дыхание и приготовившись растерзать его в пух и прах в случае, если пластинка окажется из рук вон плохой? Дмитрий уже знал, что вложенных денег хватит не только на приличную запись, но и на съемку двух клипов, несколько десятков эфиров на музыкальных каналах и радиостанциях, на печать приличного тиража дисков и рекламной полиграфии. Но он также и понимал, что все эти эффектные мероприятия могут не произвести фурора, и тогда придется возвращаться к свиным окорокам.