Остров сокровищ - [9]

Африканка повернулась к морю. Автомобили тем временем приближались. Свет фар прошел по щелям в настиле моста, затем посыпалась пыль из-под колес и скрипнули тормоза. Загремели армейские ботинки.

— Стой! — раздался оклик.

— Не возьмете, суки! — ответила Бьянка.

Она уже успела пройти приличное расстояние. Рука женщины метнулась к поясу, но пистолета там не было — он лежал где-то около гостиницы. Тогда она развернулась и побежала.

— Стой, стрелять буду!

Щелкнул автоматный затвор.

— Пошел ты! — ответила на бегу атаманша.

— Куда! — завопил я, высовываясь. — Там обрыв!

Но было поздно… через секунду африканка исчезла с горизонта.

— Димыч, ты? — прозвучал голос Листьева.

— Да я это, я, — заверил я, поднимаясь на ноги.

— Извини, подзадержался… — развел руками хирург. — Вот, холуаевцев с собой прихватил… похоже, не зря…

— Черт, жалко бабенку, — цокнул языком солдатик, тот самый, что готовился стрелять. — Жопа классная была.

— Ну-ну, — кивнул я. — Только до этого она одному по яйцам зарядила, а второму мозги вынесла.

— Бр-р… — вздрогнул военный.

Большая часть спецназовцев рассыпалась по скалам, в поисках сбежавших бандитов. Еще несколько остались, на случай если какому-то недоумку взбредет в голову вернуться. Эти ребята способны захватить без шума и пыли американский авианосец, а с шумом и пылью — целых три.

Я же, вместе с Леночкой и Олегом Павловичем, вернулся в «Адмирала Казакевича». Хотя налетчики ничего не унесли, кроме кое-какой мелочи из кассы, стало понятно, что я разорен. Погром был страшный. В поисках бумаг Сан Саныча они даже посрывали картины со стен, а уж про мебель и говорить нечего — раздолбана в щепки, обшивка кресел и диванов вспорота. Чтобы все восстановить, и снова запустить гостиницу — нужно просто нереальное бабло.

— Так ты говоришь, они искали еще что-то кроме денег? — подозрительно уставился на Леночку капитан — командир спецназа.

— Ну да, — подхватил я, вцепившись в локоть девушке. — Они искали большие деньги.

— Большие деньги? — переспросил офицер.

— Ну да, — повторил я, кивнув на куль в Лениных руках.

— А… — хотела было возразить любовница Григорьева, но я с силой сжал пальцы, так что она могла только вскрикнуть.

— Видишь ли… мадам залетела от нашего постояльца… так что я считаю вполне справедливым, что сироте достанется хоть какая-то часть добра его покойного отца. Согласен?

— Ну да, — кивнул военный, сверля меня взглядом. — Ну да.

Но планшетку я заранее благоразумно перевесил на грудь, и застегнул куртку, так что увидеть ее он не мог… если только не обладал рентгеновским зрением.

— Палыч, ты предлагал перекантоваться у Торопова, ежели чего? — напомнил я. — Кажется, большего ежели чего сложно представить…

Доктор, слава Богу, мужик умный, не стал со мной спорить и задавать лишних вопросов. Оставив спецназовцев прочесывать окрестности, мы сели в его машину, и покатили в Аякс. Разумеется, по пути закинув девушку домой, к ее матери.

6. Планшетка Полковника

Я откровенно завидовал выдержке Листьева. Он не проронил ни слова за всю дорогу, даже когда мы высадили Леночку. За девушку можно было не беспокоиться — она получила сумму даже большую, чем можно было мечтать в ее положении.

Так, в полной тишине, нарушаемой лишь гулом тойотовского двигателя, мы доехали до дома Торопова. Ну как дома… Целого замка, окруженного кирпичной стеной, высотой в добрых три метра. Ворота нам открыл охранник, вооруженный кулаками, размером с мою голову.

Или хирург был здесь частым гостем, или нас ждали — так или иначе, но охранник пропустил нас без вопросов, отметив лишь, что хозяин в своем кабинете. Доктор уверенно прошел по длинному коридору, застланному ковром, к нужной двери.

Кабинет был квадратной формы, две стены которого оказались заставлены книжными шкафами, третья представляла собой одно сплошное окно, а у четвертой стены находился камин, по обеим сторонам которого весели сабли, шашки, палаши, рапиры, шпаги и прочее холодное оружие.

Сам хозяин сидел за письменным столом с резными ножками, со столешницей, застланной зеленым сукном, и дымил трубкой.

Про Торопова я неоднократно слышал от Олега Павловича, и знал лишь, что он — отставной подполковник, бывший замполит Листьева, но видел его впервой. Это был высокий, слегка седоватый, мужчина, ростом под метр девяносто, с круглым лицом, с хитрым прищуром глаз.

— Привет-привет, — протянул он, приветствуя нас.

— И тебе не хворать, — кивнул военврач, бухаясь в свободное кресло.

— Как все прошло? — поинтересовался хозяин.

— А, — отмахнулся хирург. — Пока рано судить… но, похоже, у нас кое-что есть… правда, Дима?

— Что? — удивился я.

— Да ладно тебе, Димон, — улыбнулся Палыч. — Ты же не хочешь сказать, что эти господа перерыли всю гостиницу только ради нескольких десятков тысяч баксов?

— Вообще-то — около двух сотен тысяч баксов, — поправил я.

— Да не важно, — махнул замполит. — Все равно это не та сумма, ради которой… постой, а ты, вообще, слышал что-нибудь про Николаса Буте?

— Про кого? — переспросил я.

— Николас Буте, он же — Николай Баранов, бывший полковник Четвертого Управления ГРУ, — пояснил Листьев. — На заре эпохи демократических преобразований он, вместе с еще парой-тройкой десятков человек, покинули вооруженные силы и занялись торговлей.