Остров Серых Волков (ЛП) - [64]

— Промахнулась, — говорит он, и я слышу улыбку в его голосе. — Попробуй еще раз.

Я не тороплюсь. Может быть, люди, у которых была тысяча поцелуев, могут предвидеть, где в темноте прячутся губы, но я потеряна, как сокровище. Мои руки находят его лицо. Он улыбается под моими ладонями.

Мне не нужно задаваться вопросом, находятся ли мои губы в нужном месте, потому что, когда мой нос приближается достаточно близко, чтобы коснуться его, Эллиот произносит мое имя, и его дыхание на моих губах говорит мне, что я нахожусь там, где хочу быть. Я целую его, чувствуя, как холодный металл кольца на его губе прижимается ко мне. Как я хотела этого в ту ночь на поляне, когда он показал мне шрам в небе. И я думаю, что могу немного знать о том, каково это — быть заполненным звездами и разрывать вселенную.

Через некоторое время я прижимаюсь лбом к груди Эллиота и вдыхаю запах лаванды и дезодоранта, прилипшего к его футболке. Он ищет фонарик. Щелкает им. Мы щуримся друг на друга сквозь яркий свет.

Мы пялимся, ухмыляемся и абсолютно пьяны друг от друга.

ГЛАВА 38: РУБИ

Ищи то место, где пронзён

Скалою мрачный небосклон.

Землёй там траурная песнь поётся,

Ответ твой эхом раздаётся.

Здесь очень много сталагмитов. Они везде.

— Я бы хотел врезать тому придурку, который нарисовал эту карту. — Эллиот потерял то головокружительное сияние, с которым он очнулся, когда мы оба были еще под кайфом от нашего поцелуя и ждали этот день.

До этого мы часами искали «место, где пронзён

скалою мрачный небосклон» и находили их около миллиарда.

— Или ты можешь спросить его, где зарыто сокровище, — вздыхает Анна. Ее бесконечный оптимизм умирает медленной смертью.

— Может быть, мы даже не найдем еще один разрезанный квадрат, — говорит Гейб, выходя из пещеры через тесный туннель. Это разовая перетасовка момента. — Может быть, мы узнаем, что нашли его, когда остров запоет.

— Не будь идиотом, — говорит Эллиот.

Я бью его кулаком в спину.

— Не будь таким придурком.

— А как насчет страшной истории, Анна? — спрашивает Гейб, ведя нас по туннелю. Мы блуждаем повсюду, хотя Эллиот делает все возможное, чтобы направлять нас на северо-восток, так что у нас есть шанс найти дорогу назад.

— Я расскажу тебе одну историю, но она совсем не страшная. — Девушка откашливается. Я думаю, что это больше для того, чтобы объявить о ее предстоящем повествовании. Анна действительно любит, когда ее слушают. — Моя прабабушка часто рассказывала мне о мальчике из Уайлдвелла, когда мой брат спал, потому что я любила ту часть, где он кричит о розовом кусте, но Ронни всегда боялся, когда мальчик превращался в пыль.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он превращается в пыль?

— Чарли, чувак, это, очевидно, будет позже, — говорит Гейб. — Начни с самого начала, Анна.

— Всё начинается на острове, когда солнце уже встало, но утро еще пасмурное. Туман был густым, настолько густым, что Искатель Истины не мог видеть бездонную пропасть. Таким густым, что он не мог видеть своих пальцев перед глазами. Но он смотрел на то место, где должна была быть яма, —

примерно в трех футах справа, где туман казался тоньше всего. Или в нескольких ярдах слева, где черное пятно портило белый туман.

— Искатель Истины смотрел куда-то между ними, когда земля загрохотала, и туман закапал с неба, как мокрая краска на опрокинутый холст. Когда туман рассеялся, Искатель Истины увидел мальчика, свернувшегося калачиком на краю ямы. Его волосы были покрыты грязью, а ноги приросли к земле, как стволы деревьев, и, когда он смотрел на Искателя Истины, его глаза были как молодые бутоны.

— Когда мальчик поднялся с земли, его ноги превратились в мускулы и кожу. Он был мальчишкой, почти мужчиной, но голова его была пуста, как туман. Искатель Истины обнаружил, что мальчик может понять его и даже общаться с ним. Он понимал, что такое дом и личность, даже несмотря на то, что он не мог вспомнить свой собственный.

— Итак, Искатель Истины забрал мальчика с острова, из ямы, которая выплюнула его без прошлого, и дал ему комнату в своем дворце. У мальчика была мягкая постель и одежда, более удобная, чем мох и листья, прилипшие к его телу, когда он появился на острове. У мальчика был друг, который быстро стал отцом, и у него были горожане, которые любили странности, если вообще что-то любили. А мальчик был очень странный. У него не было имени, поэтому они ласково называли его «мальчик из Уайлдвелла».

— Было бы проще дать ему настоящее имя, — говорит Чарли. — Например, Боб.

— Чарли. — Я представляю себе, как Анна щиплет себя за переносицу. — Я не могу рассказать историю о мальчике по имени Боб, и все равно это звучит волшебно. Это действительно невозможно.

— Продолжай, — говорит Гейб. — Я могу сказать, что ты добралась до лучшей части.

— Так и есть. — Она снова откашливается. — Дни превратились в недели, а недели в месяцы, и корни мальчика из Уайлдвелла зарылись в землю и запели, что Уайлдвелл его дом. Искатель Истины обучал его, как собственного сына, рассказывая о таинственном острове с бесконечной ямой и зарытыми сокровищами. Когда Искатель Истины дремал после обеда, мальчик из Уайлдвелла уходил по тропинке, ведущей из дворца в город. Там он слушал истории о душевной боли и страданиях. И подобно тому, как растения пьют воду, чтобы вырасти высокими и сильными, мальчик из Уайлдвелла выпил их печали.