Остров счастливого змея. Книга 2 - [21]

— Солнце твоему дому, Забда!

— Здоровья тебе, Сикте! Заходи, посмотри, как я устроился.

Сикте осмотрел дом снаружи и внутри.

— Добрый дом. Долго простоит, — сказал он и добавил:

— Женской руки не хватает. Когда приедет та, которая будет хранить тепло в этом доме?

— Сам не дождусь. Скоро теперь, дней через двадцать. Садись к столу. Чаёк индийский сейчас заварим. У меня есть голец, жареный. Хочешь? — Александр поставил на стол тарелку с рыбой.

— Сам ловишь?

— Нет. Мне тут чуть не каждый день кто-то приносит то рыбу, то картошку, то ещё что-нибудь вкусненькое. Ты не знаешь кто?

— Люди.

— Понятно, что люди, но я не могу даже спасибо сказать. Плакат, вон, на двери написал с благодарностью.

— Просто люди хотят тебе сделать приятное. Зачем тебе знать?

Александр налил крепкий дымящийся чай, порезал хлеб, и сел напротив гостя.

— Знаешь, Сикте, у меня идея появилась. Что если организовать хабуга, чтобы делали национальные вещи, ну, из кожи, из лозы, из бересты. А можно и одежду, оружие разное с орнаментом. Ведь это можно дорого продать. Я организую продажу, сами сюда приезжать будут. Можно ещё платную охоту сделать с нашими проводниками, можно народные танцы показывать туристам. Разовьём село, от туристов отбоя не будет! Что ты думаешь?

— Пробуй.

— Ты думаешь, получится?

— Пробуй.

Какой-то неразговорчивый был сегодня Ситкте. Александр списал это на возможно плохое самочувствие старика. После чая вышли на крыльцо покурить.

— Хорошо тут у тебя. Река разговаривает, — сказал Сикте и снова умолк.

— О чем она говорит, ты понимаешь? — спросил Александр.

— Рассказывает, как день прошёл. Говорит, что лось приходил воду пить, крохали птенцов вывели, черёмуха отцветает на берегах — об этом говорит. Пасхин ко мне приходил, — сказал Сикте вдруг, без перехода. — О тебе говорили.

— Интересно. Почему обо мне?

— Петрович говорит, выборы скоро. Спрашивал, кого на его место выбирать будем. Кандидат называется. Решили тебя.

— Нет, Сикте, я не готов руководить селом. Нет у меня навыков, а главное, не люблю я такую работу. Пусть Пасхин остаётся, он умеет.

— Пасхин больше не может, закон не позволяет. Надо нового выбирать.

— Но что же, кроме меня некого больше выбрать? Неужели нет достойных людей?

— Есть, но они неграмотные, они точно не смогут с бумагами управляться. Ты сможешь.

— Не знаю, Сикте, не знаю… Я ведь тоже не очень грамотный. Взять на себя добровольно такую «головную боль»? Надо бы ещё с Пасхиным поговорить.

— Пойдем, сразу и поговорим. Мне всё равно по пути.

Пошли к Пасхину.

— Петрович в конторе. Видишь, свет горит, — сказал Сикте.

В самом деле, Пасхин был в кабинете.

— А, заходите, гости дорогие! Заработался вот, дела скопились. Вижу, по делу пришли?

— Петрович, что же ты меня не спросив, выдвигаешь мою кандидатуру на выборы? Так не делается! — с обидой спросил Александр.

— Ну, во-первых, я ещё не выдвигал, а только советовался. А во-вторых, кроме тебя и кандидатуры-то нет! Да ты, Саша, не беспокойся, осилишь. Поначалу трудновато будет, поможем, а потом будешь как рыба в воде. Дело-то не слишком хитрое. Делай всё для людей, против совести не иди — вот и все правила.

— А если я не соглашусь? — упрямился Александр.

— А если не согласишься, будет Помазный-младший. Он уже зарегистрировался, как кандидат и, между прочим, уверен, что будет избран.

— Ах, Помазный! — сделал брезгливое лицо Александр. — Неужели люди его выберут?

— Поскольку противника у него нет, ему достаточно любое число голосов. А явку он пивом и водкой обеспечит. Так что, либо ты, либо Помазный. Я с людьми переговорил. Все хабуга и большинство русских за тебя.

— Да они же меня и не знают даже!

— Знают! Вести по селу быстрее радио разносятся, и хорошие, и плохие. Всё они про тебя знают, даже то, что ты угрожал Помазному морду набить, — рассмеялся Пасхин.

Александр думал. Слишком неожиданное предложение. Он-то мечтал жить в деревне спокойно, наслаждаться, работать в меру сил, чтобы денег на еду хватало. А тут предлагают воевать за должность, потом предстоит нервная работа…

— Давай-ка я тебе, Забда, сказку расскажу, — сказал Сикте. — Вижу, ты старые сказки любишь. Давно-давно, ещё дед был жив, а я совсем молодой был, спросил я у деда, почему люди вождями становятся. Он мне так сказал. Народ — как стрела. Почти все люди составляют древко, они идут туда, куда ведёт их наконечник. Самые умные — это наконечник, их немного, но они способны вести за собой других. Но есть один, самый умный, у которого хватает отваги вести за собой весь народ. Он стоит на самом острие наконечника. Он первым разобьётся о камень, если стрела, ведомая им, промажет мимо цели. Но он первым поразит цель, если верно выбрал направление полёта для всей стрелы! Так мне дед сказал. Народ видит, что ты способен вести людей и просит тебя стать на самый кончик острия. Хватит ли у тебя для этого отваги — решать тебе.

Сердце Александра чуть не выскочило из груди. Перед его взором стоял полуголый шаман Загу и уговаривал его возглавить оборону острова притчей о наконечнике копья…

— Ты что, не в себе, что ли, плохо тебе? — обеспокоено спросил Пасхин. — Неужели так сказка подействовала?