Остров с зеленой травой - [47]

Дмитрий Владимирович еле сдерживал себя, халатность подчиненных могла привести к катастрофическим для него последствиям. Он немного успокоился и продолжил: «Выясни, кто там у них этот район патрулировал в тот день. В крайнем случае по рожам будешь искать, раз по уму не можешь. Мой водитель должен был их хорошо запомнить». — «Обязательно найдем». — «Вот еще что. Там по трассе камеры навешаны. Найди запись, номер патрульной машины должен был засветиться». — «Этим как раз и занимаюсь, Иван Иванович». — «Все, что найдешь, — изыми. Держи меня в курсе. Отбой».

После телефонного разговора ему стало совсем плохо. Он какое-то время неподвижно сидел в кресле, собираясь с силами, затем с трудом поднялся и направился к бассейну.

Пока он разговаривал по телефону, Ларка переоделась в купальник и сервировала стол у воды. На столе стояла початая бутылка виски, херес, ваза с яблоками и виноградом, оливки в розетке и блюдо с холодной говядиной.

— Дима, тебя не дождаться! Налей мне, пожалуйста.

Ларка была пьяна. Он налил ей виски, себе — хереса, хотя пить не собирался. Она выпила и захрустела яблоком.

— Как ты позвонил? Что там на родине? Поймали инопланетян?

— Никакие они не инопланетяне. Решили научить нас правильно ездить по дорогам, — он выругался. — А кто они на самом деле — это вопрос.

— И что же вы будете теперь делать? Перестанете ездить по встречке? — веселилась Ларка.

Он хотел напомнить ей, кто из них двоих чаще пользуется его служебной машиной, но передумал, лишь удивился ее веселью:

— Непонятна твоя радость по этому поводу.

— Тебе не понять, что у меня может быть просто хорошее настроение.

Он не стал отвечать на грубость жены. Ларка принялась рассуждать об инопланетянах. Он молчал, пережидая ее пьяную болтовню. Она вдруг встала, пошатнулась и опрокинула стул.

— Хочу искупаться.

Неуверенно начала спускаться по ступенькам в бассейн, но поскользнулась, не удержалась за поручни и упала в воду. Он подошел к лестнице, из воды показалось испуганное лицо жены. Подал ей руку, но она не воспользовалась его помощью, сама выбралась из бассейна. Кое-как вытерлась полотенцем и присела к столу. Затем занялась скомканными мокрыми волосами, пытаясь привести их в порядок, но у нее ничего не получалось.

Дмитрий Владимирович устало смотрел на нее, думал о том, что пока она в стельку не напьется — спать ее не уложить, и мечтал поскорее прилечь.

— А ты меня хоть капельку любишь? — спросила она заплетающимся языком.

— Разумеется.

— А я тебе нисколько не верю, — она отпила виски из стакана и начала гримасничать. — Если бы любил, то не пустил бы купаться. И в Фигерас отвез бы. И в море трахнул.

— Ты очень громко говоришь, пойдем в дом, — предложил он. Видя, что она колеблется, добавил: — Выпить возьмем с собой.

Они прошли в спальню. Уходя, она захватила с собой бутылку. В спальне он сел на кровать, а Ларка — в кресло напротив.

— Как твоя рука, — вспомнила она, закуривая сигарету, — болит?

— Ноет немного.

— Из-за этого ты не смог в море, да? Тебе было бы хорошо. А все-таки, откуда у тебя синяк, Димка? — прищурив глаза и ухмыляясь, спросила она.

— Я же тебе говорил, ударился о ступеньку… Давай ты не будешь больше пить, — спохватился он, надеясь, что Ларка достаточно пьяна и не обратила внимания, но было уже поздно.

Отбросив голову назад, Ларка картинно затянулась сигаретой и посмотрела на мужа злыми глазами.

— Как о ступеньку? О какую ступеньку? — трезво и зловеще спросила она.

— Ступеньки бывают только у лестницы, — раздраженно ответил он и потянулся к ней: — Дай сюда бутылку, хватит уже.

— Оставь бутылку в покое! — закричала она, пряча виски за спину. — Ты же ударил руку о перила, скотина такая! Что ты мне врешь!

Она с трудом встала и как была в купальнике, с бутылкой и сигаретой в руках, так и выскочила из спальни и побежала в кухню. Мерседес возилась у плиты и на шум повернулась к Ларке. Ларка вплотную подошла к ней, схватила за край передник, задрала его кверху и воскликнула:

— Вот он — передничек-то! — Потом вытянула перед собой руку с бутылкой и принялась тыкать в нее другой рукой с сигаретой. — Это твоя работа? Понимаешь, о чем я говорю? Мужу ты синяк поставила?

Темные глаза Мерседес почернели. Она с ненавистью смотрела на Ларку, держа в руках половинку репчатого лука и нож, и молчала.

— Так это ты, значит? — залилась пронзительным смехом Ларка, схватилась за живот и согнулась пополам.

Она хохотала, держась за стол, и никак не могла успокоиться. У нее началась истерика. Она приложилась к бутылке, облилась виски и в полусогнутом положении от раздирающего ее смеха заспешила обратно в спальню, по дороге задевая плечами за дверные косяки и безбожно ругаясь.

— Повелся на ее передник, да?! — завизжала она с порога. — Отвечай, козел козельский, повелся?!

У Дмитрия Владимировича от ненависти все внутри заклокотало. Ему было очень плохо, в этот момент он мечтал только об одном: чтобы этот день поскорее закончился. А Ларка уже не могла остановиться.

— Так я ничего не поняла, она дала тебе или нет? Не дала? — она надрывно захохотала: — Вот ведь сука каталонская!

Потом неожиданно замолчала и заплакала, размазывая по щекам слезы и потекшую тушь. Вид ее был жалок. Он смотрел на нее без капли участливости. Ему казалось, что эта немолодая пьяная женщина в мокром купальнике, с растрепанными крашеными волосами и перемазанным тушью лицом попала в его жизнь случайно и зачем-то надолго задержалась.