Остров Россия - [10]
Однако эту интерпретацию надо дополнить осмыслением той решающей роли, которую сыграла в демонтаже СССР конкуренция проектов российской государственности, представленных Горбачевым и Ельциным. Беспрецедентная в истории быстрота, с которой основной народ империи воспринял возможность своего вычленения из империи за счет резкого сжатия своей геополитической ниши и реализовал эту возможность, допускает три уровня объяснения. На самом поверхностном уровне будут лежать рассуждения о конъюнктурном перехвате демократами у почвенников, вроде В.Распутина, идеи "России без СССР" для устранения Горбачева. Но, произнеся слово "конъюнктурный", мы окажемся перед необходимостью с уровня банальных констатаций перейти на уровень более глубокий, где исследовалась бы сама редукционистская геополитическая конъюнктура, оседланная "демократией". Правда, можно попытаться избежать этого перехода — апеллируя, например, к теории "перепроизводства управления" А.Зиновьева, которая позволит применить к СССР конца 80-х годов одно из правил Паркинсона, а именно: бюрократическая структура, достигшая некоторого предела в своем росте, тяготеет к делению. Однако при таком толковании мы будем вынуждены игнорировать прямое перерастание советского отхода из Восточной Европы в процесс суверенизации республиканских номенклатур, не говоря уже о том, что и отката из Восточной Европы эта теория тоже не объясняет. Если мы не желаем удовольствоваться ответами из сферы демонологии, вроде ссылок на "предательство Горбачева", нам придется ограничить концепцию "перепроизводства управления" той сферой, которая ей принадлежит по праву, а именно: объяснением повышенной чуткости нашего бюрократическом контингента к геополитической конъюнктуре указанного времени.
Тогда на следующем уровне исследования совершившееся предстанет в традициях миросистемного анализа реакцией России на движение мировой понижательной волны, обострившее внутренний технологический кризис советской экономики, как его описывает теория технологических укладов, в частности, в варианте, разрабатывавшемся С.Ю.Глазьевым. Но мы все-таки не поймем, почему данное государство могло среагировать на подобный вызов таким иррационально быстрым сжатием, сбросом территорий, если не спустимся на последний, третий уровень — на уровень памяти России как геополитической самоорганизующейся системы. На этом уровне паттерн России-"острова", отложившийся в контурах РСФСР, которые казались "химерой" как нашим "имперцам", так и многим критическим либералам, предстанет в истинном своем значении постоянной, сохранявшейся с XVII в. альтернативы тому разрастанию России-"хартленда", каковое, будучи продиктовано комплексом похищения Европы, вело государство на грань взрыва геополитической идентичности в духе модели Мак-Гвайра. Тогда редукционистская конъюнктура рубежа 80-х и 90-х может быть оценена как ответ России на миросистемный вызов в форме переключения на "островной" паттерн, выводящего ее из описанного выше тупикового "пика" континентализма.
На первых порах смысл идущих процессов затушевывался западоцентристским либеральным мифотворчеством. Вспомним, как много интеллигентов приветствовало Беловежские соглашения за "отделение России от Азии", как осенью 1991 г. критические либералы "Века XX и мира" готовы были придавать рванувшейся прочь от Москвы Украине "роль интегрирующего фактора в русских землях" и "вес геополитического гаранта демократии в Евразии"[27]. Сегодня на фоне украинских и закавказских реалий происходящее может быть сформулировано в одном предложении: Россия, покидая "территории-проливы", отходит "к себе", на "остров", с предельным восстановлением дистанцированности от иных евроазиатских этноцивилизационных платформ.
Вместе с большевистской государственностью окончился весь 280-летний великоимперский западоцентристский цикл российской истории. Может быть, в будущем России еще суждено будет вновь распространяться на "территории-проливы", но произойдет это уже при ином состоянии мира… и, наверное, не на нашем веку.
Не в "Евразию", а к своему Востоку
Если протрезветь от чисто словесного "возвращения в мировое цивилизованное сообщество", отправной точкой любых наших геополитических стратегий по меньшей мере на ряд десятилетий должно стать признание и приятие того факта, что с согласия или даже по инициативе самой России пространства, долгое время предоставлявшие ей доступ к коренной Европе, к Балканам и к Среднему Востоку, сейчас актуализировались в новом качестве "проливов", отдаляющих нас от всех этих участков мирового приморья и прежде всего от Европы. Для нее самой утрата контактного соприкосновения с российским присутствием едва ли не намного важнее степени усвоения либеральных норм россиянами. Во всяком случае, нежелание многих европейцев видеть русских полноправными членами Совета Европы в контексте исторического опыта представляется значительно оправданней, нежели наше намерение туда попасть. Из самолюбия можно не соглашаться с германскими политологами Ф.Херольдом и П.Линке, говорящими о практической "изолированности" России
Россия как "страна за Великим Лимитрофом", добивающаяся статуса европейской великой державы, собственно, не могла бы осуществить свои чаянья иначе, нежели в ипостаси "России-Евразии", т. е. империи, поглотившей Лимитроф.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Капитальный труд известного российского ученого, одного из создателей современной российской политологии, Вадима Леонидовича Цымбурского (1957–2009) посвящен исследованию возникновения и развития отечественной геополитической мысли последних трех веков нашей истории. На страницах этого opus magnum подробно изложена теория и история геополитики, вопросы цивилизационной гео– и хронополитики, цивилизационного строения современного мира.Своей центральной задачей автор поставил пересмотр традиционных представлений о России как геополитическом субъекте, существующем в парадигме западничества и славянофильства.В.Л.
Выступление было озвучено 24 января 1994 года на заседании московского клуба «Свободное слово», посвященного теме «Русский фашизм — миф или реальность?». Члены клуба, включая цитируемых в выступлении Цымбурского философов В.М. Межуева и К.М. Кантора, обсуждали, по следам неожиданного успеха партии Владимира Жириновского на выборах в Государственную думу в декабре 1993 года, насколько вероятен политический успех «русского фашизма» и в какой мере ответственность за возникновение этого феномена несет либерализм в его искривленной отечественной версии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга специалиста в области геополитики и мировой энергетики Эллен Уолд посвящена истории Саудовской Аравии с начала XX века, когда Абдель-Азиз из рода Саудитов начал борьбу за объединение Аравийского полуострова, и до настоящего времени, когда Королевство стало одним из важнейших участников глобального энергетического рынка. Главные герои этой историко-политической саги — королевская семья аль-Сауд и самая прибыльная в истории нефтяного бизнеса компания Aramco. Читателя ждет захватывающее погружение в мир, где тесно переплелись религия и террор, бизнес и семейные распри, восточная мудрость и западные ценности, борьба за нефть и передел мирового энергетического рынка.
Демократия, основанная на процедуре выборов, тяжело больна. Граждане охвачены апатией, явка избирателей падает, политические партии, подстегиваемые коммерческими СМИ, больше думают об электоральных баталиях, чем о решении насущных проблем общества. Как получилось, что процедура, считающаяся фундаментом демократии, обернулась против нее? Можно ли спасти демократию, или она вот-вот падет под натиском популистов и технократов? Давид Ван Рейбрук (род. 1971), бельгийский историк и писатель, считает, что в действительности деятели Американской и Французской революций, в ходе которых были заложены основы нынешних западных политических систем, рассматривали выборы как инструмент ограничения демократии.
Фашизм есть последнее средство, за которое хватается буржуазия, чтобы остановить неумолимо надвигающуюся пролетарскую революцию. Фашизм есть продукт страха буржуазии перед этой революцией. А так как революция назревает во всех странах, в которых существует капитализм, то и фашизм в виде уже сформировавшихся организаций или в виде зародышей — существует повсюду. В сборнике помещены статьи о фашизме в ряде европейских стран.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В XX веке была сделана попытка реализовать в политической практике теории, возникшие в XIX веке. И поскольку XIX век был веком утопий, XX век стал веком узаконенного террора. В XX веке была изобретена псевдодуховность, потому что современный рационализм иссушил души людей. Но эта ложная духовность основывается на рационализме прошлого. Исчезнувшие религии заменены мифами о возрождении. Политика потеснила Церковь, изобретя свой собственный катехизис, свой ритуал и назначив своих собственных пастырей. Пообещав рай на земле, она совершенно естественно порождает политический фанатизм.Все политические концепции XX века претендуют на революционность, за исключении концепции правового государства.
От автора: Этот текст видится мне вполне реальным вариантом нашего государственного устройства в недалеком будущем. Возможно, самым реальным из всех прогнозируемых. Дело в том, что у каждой государственной системы есть вполне определенные исторические и технологические предпосылки. Верховая езда родила рыцарство и феодализм. Огнестрельное оружие родило «демократию по-американски». Сейчас интернет, продвинутые технологии и переизбыток огнестрельного оружия, рождают новую власть. Новое мироустройство, которого не было никогда прежде. Добро пожаловать в новый прекрасный мир!