Остров предательства - [14]

Она не сомневалась, что оказалась в более богатой части острова. Здания здесь, наверху, были менее кривобокими, но не менее красочными, а уж жители обставили бы в щегольстве даже властителей китов. Они носили похожие на церковные колокола платья цвета шафрана и пшеницы, цвета панциря зелёной черепахи и цвета оперения лазурного травяного попугайчика. Они носили громадные, утыканные самоцветами шляпы, которые определённо грозили им в будущем проблемами с шеей.

Как ни странно, поднявшись по склону острова, Элли далеко не всегда могла видеть Ковчег, поскольку улицы были застроены очень высоко. Мельком, на ходу она выхватывала его между крышами, но лишь когда взбиралась, кажется добрый час, она вывернула на длинную широкую улицу, открывшую его полностью.

Ковчег царственно указывал в небеса, словно готовясь вознестись в последнее своё плавание. Он был размером как сотня китобойных кораблей, вместе взятых. Некогда он был выстроен полностью из дерева, но с тех пор части его были заложены камнем, будто бы он со временем закаменел, превратившись из корабля во дворец.

То, что некогда было верхней палубой, теперь стало фасадом, расписанным необъятной стенописью: сотни людей среди пышных, увешанных плодами кущ. Нарисованная листва была настолько яркой, что Элли невольно показалось, что деревья продолжают расти у неё на глазах. На самом верху картины, прямо под носом корабля, была выписана сияющая ангелоподобная фигура, любовно оглядывающая сад. Ни мужская, ни женская, фигура расправила необъятные лебединые крылья, ниспадавшие по обе стороны росписи, меняя перья на листья, на побеги, на корни, обвивающие землю, и в их объятии были укрыты люди.

Элли направилась к паре громадных дверей, заключённых в арку в нижней части стенописи, от них, словно язык, выпросталась лестница. Перед ступенями высились железные врата, а возле них стоял закованный в доспех мужчина и выстукивал латной перчаткой ритм, мурлыча себе под нос.

– Эм… можно мне войти? – спросила Элли.

Привратник даже не посмотрел на неё:

– У тебя официальное дело?

– Эм, я бы хотела поговорить с Королевой, это считается?

– Нет.

Элли заворчала. Она схватилась за ворота обеими руками и слегка протиснула голову в промежуток, пялясь на массивные запертые двери в самом низу стенописи.

– Пожалуйста, не делай так, – сказал привратник. – Ты не поверишь, сколько детей мне пришлось вытаскивать из этих ворот.

– А она когда-нибудь выходит? – спросила Элли.

– Да.

– Если я останусь здесь, я её увижу?

Привратник пожал плечами:

– Может быть. Только она вряд ли увидит тебя.

Элли вздохнула, пытаясь силой воли заставить двери отвориться. Однако вместо этого открылась совсем маленькая дверца сбоку, и показалась вереница из восьми девушек, каждая точь-в-точь как предыдущая. Длинные пурпурные платья с чёрными цветами на плечах, лица покрыты серебряной краской.

– Кто это? – спросила Элли у привратника.

– Если я тебе скажу, ты перестанешь задавать вопросы?

Элли кивнула.

– Это горничные Королевы. Они служат Её Божественному Величеству во всех Её делах.

– Каких делах?

– Мне кажется, что это ещё один вопрос.

Горничные поднялись по ступеням к главному входу с безупречной синхронностью, и двери были распахнуты двумя другими стражами в серебряных доспехах.

Элли так и ахнула, заглянув внутрь. Белые мраморные стены. Сияющая чёрная плитка. Переливающиеся хрустальные люстры. Она и вообразить не могла, какую роскошную жизнь ведут, должно быть, горничные в качестве прислужниц Королевы, женщины, что правит этим островом, превосходящим по размеру даже Город, несмотря на то что она Сосуд. Элли вообразила: вот она идёт по дворцу с высоко поднятой головой, оказывая Королеве помощь и поражая её своими познаниями. Волоски у неё на шее встали дыбом.

Затем двери с грохотом захлопнулись.

Элли сузила глаза.

– Я вернусь, – пообещала она привратнику.

– Буду ждать с нетерпением, – отозвался он. – Хотя, пожалуй, в следующий раз лучше надень башмаки.

Элли поплелась прочь, чувствуя себя даже более одинокой, чем прежде. Ноги вынесли её вниз по улице, и она мешком рухнула перед ювелирной лавкой. Биение сердца отдавалось во всём теле, будто часы тикали внутри пустого собора.

Она думала о Сифе, на лице которого была улыбка – для всех, кроме неё. Она застонала и сползла по стене, пока не легла практически навзничь. Мимо прошла девочка с копной рыжих кудряшек, и Элли всей душой захотелось, чтобы было возможно, чтобы Анна прямо сейчас оказалась рядом, подняла её на ноги и потащила воплощать свой очередной дурно продуманный и опасный замысел.

Но Анна была в тысяче миль отсюда. В Городе, который полагал Элли погибшей – и желал ей смерти. Она пыталась напомнить себе, что в каком-то смысле Анна и теперь была с ней. Их дружба выдержала и время, и превратности жизни. И смерть. Анна научила её этому, и это спасло Эллину жизнь. Она попробовала представить, что Анна рядом. Попыталась представить себе её лицо.

Но это было так трудно.

Она протяжно выдохнула, и вместе со вздохом ушла часть боли, и она медленно поднялась, опираясь на трость. Она посмотрела вниз, затем прищурилась.