Остров Потерянных - [4]

Мэл тряхнула головой и поежилась, пытаясь прогнать ужасное видение – улыбающееся лицо юноши с ямочками на щеках, и немного успокоилась, услышав знакомые звуки. Это напуганные до полусмерти подданные умоляли Малефисенту помиловать их. Мэл обвела взглядом свою комнату и убедилась, что все здесь осталось на своих местах. Вот ее громадная железная кровать с коваными горгульями на каждом столбике, бархатный балдахин, провисший так сильно, что, того и гляди, упадет вниз. В комнате Мэл всегда царил полумрак, как, впрочем, и на всем острове, небо над которым постоянно было затянуто серыми облаками.

Голос матери грохотал с балкона, от его звуков дрожал пол в спальне Мэл. От этой качки неожиданно распахнулся ее покрытый облупившимся фиолетовым лаком комод, и из него на пол повалилось его лиловое содержимое.

Когда Мэл выбирала свой цвет, она остановилась на фиолетовых, лиловых и сиреневых тонах, ее очаровала их готическая строгость и обилие тонких оттенков. Это были цвета тайны и магии, цвета мрачные, угрюмые, но вместе с тем отличающиеся от простого черного цвета, который предпочитало большинство островитян. Мэл решила для себя, что ее фиолетовый цвет – это новая, оригинальная разновидность черного.

Она прошла по комнате мимо своего большого покосившегося шкафа, в котором на видном месте были разложены ее недавно украденные из магазинов безделушки – дешевые брелоки из треснувшего стекла и глины, отливающие металлическим блеском шарфы с торчащими из них нитками, непарные перчатки и масса пустых флаконов из-под духов. Раздернув тяжелые занавески на окне, она увидела перед собой весь остров во всей его безотрадной уродливости.

Ее остров, ее дом, проклятый дурацкий дом.

Остров Потерянных был не очень большим, кто-то мог бы даже назвать его просто неприметной крапинкой или кочкой на фоне морского пейзажа. Остров был скорее коричневым, чем зеленым, застроенным стоящими буквально на голове друг у друга хибарами и многоквартирными домами – хлипкими, в любую минуту грозившими обрушиться.

На эти уродливые, убогие трущобы Мэл смотрела из окна своего дома, самого высокого на острове. Когда-то это был прекрасный дворец с торчащими в небо шпилями башен, но теперь он обветшал, облупился, и в нем разместилась главная и единственная на острове Барахолка, в которой торговали поношенными мантиями чародеев любых расцветок и уцененными на пятьдесят процентов, покосившимися набок ведьмиными шляпами.

А еще замок был домом не самой последней, мягко говоря, злодейки и ее дочери.

Мэл выбралась из пижамы, накинула на плечи искусно сшитую фиолетовую байкерскую куртку с розовой вставкой на одной руке и зеленой на другой, натянула рваные джинсы цвета сушеных слив. Аккуратно надела свои перчатки с обрезанными пальцами, зашнуровала поношенные армейские башмаки. Смотреть на себя в зеркало она избегала, но если бы взглянула, то увидела бы в нем невысокую, но очень хорошенькую девушку со злой искоркой в пронзительных зеленых глазах на бледном, почти прозрачном лице. Люди постоянно отмечали, что она очень похожа на свою мать – обычно перед тем, как тут же начать с криками разбегаться в разные стороны. Мэл упивалась их страхом и всегда искала возможность насладиться им. Она пригладила тыльной стороной ладони свои лиловые пряди, взяла со стола блокнот и сунула его в школьный рюкзак рядом с баллонами аэрозольной краски, которые всегда носила с собой.

Ведь этот город сам себя граффити не покроет, правда? Такое может произойти только в нормальном магическом мире, но только не в том, с которым приходилось иметь дело Мэл.

Поскольку кухонные шкафы были, как всегда, пусты, да и холодильник тоже, если не считать стоявших в нем банок, наполненных глазными яблоками и заплесневевшими жидкостями самого подозрительного происхождения (следы неудавшихся попыток Малефисенты приготовить колдовские снадобья), Мэл по привычке отправилась завтракать в расположенную напротив их дома закусочную «Жижа».

Там она просмотрела меню: «Черный, как твоя душа, кофе», «Латте с прокисшим молоком», «Заплесневелые овсяные булочки с гнилым яблоком или бананом на выбор», и «Овсянка – вчерашняя вареная или просто сухая». Выбор в закусочной всегда был невелик. Еду – точнее, объедки – привозили сюда с Аурадона, тамошние снобы отправляли на остров то, от чего сами воротили нос. Тухлятину. Остров Потерянных? Правильнее было бы назвать его Островом Помойка. Впрочем, на качество еды никто особо не жаловался. Сливки и сахар, свежий хлеб, свежие сочные фрукты – от этого человек становится мягче, а Мэл и остальные изгнанные злодеи предпочитали быть закаленными и твердыми как изнутри, так и снаружи.

– Чего хотите? – хмуро спросил гоблин, готовый принять у Мэл заказ. В прошлом эти тупые гоблины служили солдатами в армии ее матери, рыскавшей по всей земле в поисках спрятанных принцесс, но теперь их понизили до уровня прислуги – подавать, например, горький, как их сердца, кофе в высоких больших кружках. Единственным развлечением, которое осталось гоблинам, было беспощадно путать имена постоянных покупателей, написанные маркером на стенке каждой кружки.