Остров перевертышей. Рождение Мары - [41]

Ивару же досталась в семье роль камня, который не давал воздушным шарикам исчезнуть за облаками. Он сухо поздоровался с вновь прибывшими и с головой ушел в разговор с Сигрун о деятельности оргкомитета. Судя по всему, в годы своей молодости он развлекался тем же.

Джо с отцом появились на поле, когда над трибунами эхом разносились вступительные слова Кевина. Мара, Брин и Нанду с вежливой улыбкой представились родителю своего друга, поздравили его с днем солнцестояния, но в ответ услышали лишь одно короткое слово:

— Билл.

Билл Маквайан был в точности таким, как его и представляла себе Мара: увеличенная копия Джо. Человек-гора, который при желании мог бы класть мяч в баскетбольную корзину одной рукой, если бы проявлял хоть какую-то внешнюю активность. Прямые черные волосы с пепельными седыми нитями были затянуты сзади в хвост, обнажая резкие, словно высеченные из камня, скулы.

Потомки гордого народа оджибве устроились сзади, за Марой, потому что других мест не осталось. Даже Джо было сложновато втиснуть колени в узкие ряды между скамьями, а Билл и вовсе выглядел как человек, севший на крошечный детский стульчик. Впрочем, своего неудобства Маквайан-старший никак не показывал.

— Его отец не учился здесь, — шепнул Нанду Маре.

— Почему?

— Джо — первый из племени, кого сюда послали. И то его дед, вроде, возражал. Он у него шишка — в Совете трех огней.

— Где? — переспросила Мара.

— Глянь в интернете. Какая-то индейская организация. Но Билл мыслит прогрессивно. Он и сам стал полицейским, и сына отправил в Линдхольм.

— Представляю, как он проводит допросы, — еле слышно сказала она.

Нанду фыркнул и пихнул ее локтем.

— Нандинью, веди себя прилично! — тут же одернула его донна Зилда. — Представление начинается!

Первыми выступали летние студенты четвертого курса. Каждый приготовил отдельный номер: цепочка трансформаций под музыку. В публике периодически звучали комментарии вроде:

— Недостаточно плавное перевоплощение!

— Цапля какая-то коротконогая!

— Разве это походка гепарда?

— Это зебра или полосатый осел?

Но Мара задыхалась от восторга. Она не понимала, как можно искать недочеты в этом волшебном действе. Сначала выходит человек, потом — бац! — гарцующий олень делает круг по площадке, играет копытами — бац! — и он уже взлетел вверх розовым фламинго, мертвая петля… и к публике крадется, бликуя на солнце гладкой черной шерстью, самая настоящая пантера.

Когда из раздевалок в длинном красном плаще вышла Ксения Пичугина, Мара уже елозила по скамейке от волнения, то и дело вцепляясь в руку Нанду. Заиграл вальс, Ксюша повернулась к публике спиной, распростерла руки — плащ безжизненной тряпкой опустился на землю. Из-под него выпорхнула крошечная пташка, взмыла в летнюю лазурь и спикировала ястребом, пролетела низко над трибунами, буквально стукнулась оземь, заставив Мару ахнуть, и пошла пушистой кошкой. После кошки была лиса, потом косуля, сова, и, наконец, снова невзрачная рыжегрудая зарянка. Птичка исчезла под тканью плаща, и он поднялся вверх, на глазах приобретая человеческие очертания.

Сама от себя не ожидая, Мара подскочила, неистово скандируя «Россия, вперед!» Зрители ошеломленно оборачивались на нее, Ксюша помахала рукой и исчезла в раздевалке.

— Чего ты орешь? — Нанду потянул ее вниз.

— Она ведь даже не вышла за пределы своего ареала обитания, — удивилась Брин. — Что?

— Это ведь были только животные средней полосы, — пожал плечами Нанду. — Ничего особенного.

— Сам ты ничего особенного! — надулась Мара, но следующие выступления смотрела более сдержанно.

— Ты правильно сделала, что обратила на себя внимание, — сказала ей Брин во время короткого антракта. — Так Вукович будет сложнее добраться до тебя.

— Думаешь, она все-таки убийца? Она ведь мне телефон на день рождения подарила, — и Мара с гордостью продемонстрировала подруге новый гаджет. — А я не успела ее поблагодарить.

— Ух, ты! — у Нанду загорелись глаза. — Можно посмотреть?

— Только аккуратно.

— Просто пытается усыпить твою бдительность, — упрямо гнула Брин, пока Мара, закусив нижнюю губу, следила, как Нанду копается в ее телефоне. — Ты меня вообще слушаешь?

— Да-да… — пробормотала Мара. — Усыпить… Я помню.

— Сосредоточься! — исландка дернула подругу за рукав. — Речь идет о твоей жизни! Ты что, не видишь, как она на тебя смотрит?

— Как?

— Очень внимательно. Как будто что-то просчитывает в уме.

Мара взглянула на мисс Вукович: та сидела на противоположной стороне поля за столиком с бумагами и, прищурившись, сверлила свою подопечную взглядом поверх очков. Не зная, как реагировать, Мара помахала ей. Вукович кивнула, поправила очки и вернулась к своим записям. Брин была права: что-то холодное, расчетливое было в этой женщине. Она не из тех, кто совершает убийство от злости в состоянии аффекта. Скорее выжидает и детально планирует. Руководить организацией такого грандиозного события? Воистину работа для маньяка.

По позвоночнику пробежался неприятный холодок, и Мара поежилась. От одной мысли о возможном пожаре у нее заныл шрам, и она потянулась рукой к шее.

— Ты в порядке? — спросил Нанду, возвращая телефон.