Остров отчаяния - [20]

В этом сумрачном состоянии разума он прибыл в Эшгроу-коттедж, и там, поскольку его состояние не распространялось на заботы о его друзьях, он немедленно заметил, что что-то стряслось. Его приняли с обычной сердечностью, но битая ветрами и врагами физиономия Джека была куда краснее обычного, он словно еще раздался в плечах и вырос, а в поведении его, нет-нет, но проскальзывали следы недавно отбушевавших бурь.

Стивен был не особо удивлен, узнав, что новая кобыла демонстрирует странное нежелание бежать быстрее других после первых трех фарлонгов, что она грызет ясли, норовистая, лягается, постоянно норовит встать на дыбы — и вообще с запалом. Сверх того он узнал, что банда кимберовских работничков забросала камнями гнездо его осоедов, и что сам Кимбер нынче в опале, ибо затеял непредвиденную и очень дорогостоящую проверку своих измерений… Но удивился Стивен лишь тогда, когда Джек отозвал его в сторону и заявил, что он вдрызг поругался с Адмиралтейством, и готов бросить к чертям службу — и пусть его грядущий адмиральский флаг катится к дьяволу.

Он уже привык к мерзостям этих господ — он страдал от них ровно с тех пор, как на него легло проклятие Адамова рода, но ТАКОГО он от них не ожидал, просто не мог ожидать, что они способны на ТАКОЕ: сказать ему, без всякого предупреждения, что «Леопард» будет использован для транспортировки!

— Для сухопутной крысы, — заметил Стивен, — это может показаться основной функцией кораблей, причиной их существования.

— Да нет же, я имел в виду транспортировку!!!

— Да я тебя понял…

— Транспортировку ЗАКЛЮЧЕННЫХ!!! Заключенных, Стивен! Боже правый!!! Я получил письмо лично, черт возьми, в руки, в котором сообщается, что я должен принять тендер с блокшива, с блокшива, Святый Боже!!! С двумя десятками осужденных убийц, которых я должен разместить на борту и доставить в Ботани-бей. В доки отправлен приказ устроить в форпике тюрьму и помещения для тюремщиков. Господи, Стивен, предположить только, что офицер моего ранга превратит свой корабль в тюрьму, а сам станет надзирателем! Я им пишу ТАКОЕ письмо! Ты, кстати, поможешь мне с эпитетами. И что меня действительно злит, это что Софи совершенно не в состоянии постигнуть, насколько чудовищно их поведение. Я ей говорил, что это совершенно неподобающее предложение, но хотелось бы мне глянуть на их конфуз, ибо я буду требовать «Аякс» — новый семидесятичетырехпушечник, отличный корабль, в трюмах которого и духу не будет постояльцев Ньюгейта. Но нет — она вздыхает, говорит, что мне, конечно, виднее, а через пять минут восклицает: «„Леопард“, какой бы это был замечательный вояж, такой приятный — и со всеми твоими старыми сослуживцами!»

Другой бы кто подумал, что его стараются спровадить из дома — и как можно скорее. Ведь приказы для «Леопарда» получены, и он уходит в субботу на той неделе.

— Для непредвзятого наблюдателя довольно странно видеть твое достоинство настолько оскорбленным парой десятков заключенных. Ты, который так охотно набивал свои трюмы французскими и испанскими пленными — с чего вдруг такое исключение для собственных соотечественников, которых ты всегда ставил много выше любых иностранцев? При этом тебе, в любом случае, не придется с ними общаться — для этого будут специальные люди.

— Это разные вещи. Пленные и уголовники — есть же разница.

— Свободы лишены и те, и другие, и тех и других считают низшими существами. Мы оба с тобой были и пленными и заключенными долговой тюрьмы. Мы оба плавали с людьми, осужденными за самые чудовищные преступления. Я бы на твоем месте не чувствовал, что мое достоинство сильно пострадало, хотя, конечно, тебе лучше судить. Но я только замечу, что синица в руках лучше, но и она не будет сидеть в руках вечно. «Аякс» пока — лишь голый киль на стапеле. Кто знает, может, ко времени его спуска нужда в нем отпадет? Может, он будет ходить только с визитами вежливости, салютуя французскому флагу холостыми залпами и дружескими криками?

— Ты, надеюсь, не имеешь в виду, что есть опасность заключения мира!? — возопил пораженный Джек. — Нет, то есть, я хотел сказать, мир это благословение Божие, и вообще великолепно, нет ничего лучше… Но хотелось бы знать о нем заранее.

— Нет, я ничего не знаю об этом. Я только пытаюсь донести до тебя, что «Аякс» не будет на плаву ранее, чем через шесть месяцев (и это в лучшем случае), а железо хорошо ковать, пока оно горячо, и под лежачий камень вода не течет.

— Да, да, все верно, — Джек согласился с мрачной миной. — Но тут еще одна закавыка. Шесть месяцев — это очень неплохо для моих дел с шахтой, чтоб все шло своим чередом, ну, ты понимаешь… Но есть кое-что поважнее… Помнишь, ты предупреждал меня о Рэях?

Стивен кивнул.

— Я едва мог в это поверить в тот момент, но ты был прав. Я ходил к Крэддоку, пока тебя не было: судья стоял рядом, а за стол сели Эндрю Рэй, Кэрролл, Дженинс и пара их друзей из Винчестера. Я пристально следил за ними после твоих слов, и, хотя я не смог точно понять, как у них получается, но всякий раз, когда Рэй начинал барабанить пальцами особым образом, я проигрывал. Я пропустил шесть таких ситуаций, чтобы убедиться, и в шестой раз на кону был изрядный куш, а признак был яснее ясного. Я имитировал стук Рэя, чтоб привлечь его внимание, и сказал, что в таких условиях я играть не буду.