Остров Немо - [4]

– Может быть, Чепмен и убил Грэма, чтобы вы вдвоем сумели уйти к лодке. Не мог же Грэм просто так отпустить свою жену? – скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Судья.

Ди этот вопрос ошарашил – она и не предполагала, что между этими двумя событиями так легко просматривались причинно-следственные связи:

– Нет, что вы… мы просто думали уйти… утром.

– То есть Чепмен, который, я не сомневаюсь, в вас влюблен, сидел бы и слушал как вы, простите, сношаетесь с Грэмом, а потом бы вы уплыли? Но ведь по времени не совпадает – Орландо уплыл раньше, – рассуждал Судья.

– Господин Судья, тогда мне было бы проще выйти замуж за Чепмена.

– Что правда, то правда, – Судья несколько потупился, поняв, что его версия имеет существенный изъян, и все это неловко выглядит в глазах островной элиты. – Что ж, вернемся к этому позже…

Судья задавал вопросы вразнобой, дергая то одного, то другого свидетеля без видимого порядка. Производство дела давалось ему нелегко, но, стараясь сложить все кусочки пазла, он кое-как нащупывал нужные нити, и постепенно пресловутая картина вырисовывалась. Выходило, что все, кроме Пуна и Даниты, знали о побеге. Решились на него только Ди, Чепмен, Лон и Орландо; отчего-то к ним в компанию добавились Ченс, проститутка Люси и рядовой Робертс. Споткнулась эта гармоничная, как кажется, история, о показания Пуна.

– Он хотел затащить меня в лодку, но я взмолился – я же думал, мы друзья, и он забрал только Робертса, – на своем корявом английском излагал азиат.

– И все это Орландо совершил в одиночку? – не верил Судья.

– Он атаковал неожиданно, мы не были готовы.

– Проститутку он зачем похитил? Зачем взял Робертса? Зачем забрал Ченса?

– Не знаю. Наверное, чтоб грести, а потом… съесть? Меня он есть не станет, – пытался, уже будто бы вместе с Судьей, понять Пун.

– Будем надеяться, что море заберет их раньше, чем это случится, – Судья сочувственно глянул на Франклина.

В допрос Эммы, который обещал быть формальным, вклинился Крюгер. Эмма, стоящая в красивом платье перед Судьей, даже рта открыть не успела.

– После бала Эмма всю ночь была со мной. Не вижу смысла в этом допросе, – громогласно заявил глава клана мусорщиков, нависая над Джулиусом, сидящим по левую руку от него.

– Что ж… ну, действительно, Эмма вышла замуж… если намерения убежать и были…

– Не было! В нашу первую брачную ночь мы, как все молодожены, понимаете?.. – Крюгер опять не дал ответить супруге.

– Ладно, – молвил Судья, согласившись с Крюгером в напрасности этого допроса, – вы свободны.

– Но мне есть, что сказать! – Эмма решила сама взять слово, и даже заскучавшие зрители навострили уши. – Я уже была замужем, ваша честь. Я прошу о разводе.

Крюгер сел, тяжело выдохнув, и задел Джулиуса, который отдернул плечо, чтобы Крюгер на него не опирался.

– Эмма, вы сами выбрали себе супруга, верно?

– Верно. Но я не люблю его.

– Знаете, это предмет отдельного разбирательства, мне кажется, мы сегодня собрались совсем по другому поводу. Вы понимаете, что с разводом вас отправят в бордель, да? Тогда постарайтесь наладить отношения. Прошу вас, – Судья указал ей на дверь.

Эмма попятилась к дверям, подчиняясь жесту Судьи.

Хоть Судья и предполагал, что Лон отправился вместе с Орландо, но отчего-то никто этого не подтвердил. Ни одно свидетельство на то не указывало.

– Лон. Может, вы знаете, где он? – Судья задал Даните свой традиционный уже вопрос.

– Я… нет, нет.

– Надо же! И никто не знает! Даже заговорщики не знают!

Данита стала заметно тяжело дышать – бедная девочка не умела скрывать эмоций.

– Что с вами?

– Ничего. Я волнуюсь, я первый раз на суде.

– Свободны. Ну что ж. Будем считать, что Лон – на лодке. Во всяком случае, если не на лодке, он найдется.

Судья объявил перерыв на полчаса, чтобы все могли пообедать. Сам он отправился в свой кабинет, где лег и привычным движением подозвал прислужника, который, хорошо зная своего господина, принялся массировать ему ноги.

– Понежнее, мой мальчик, – пробормотал Судья и отключился, но поспать ему не удалось. Без стука и предупреждения зашел Зилу.

– Вы хотите оставить мальчишку?

– Оставить в живых? Посмотрим. А разве он виновен?

– У него кровь на руках.

– Зилу, мы же оба знаем, что убийства начались задолго до того, как этот студентик вообще ступил на наш берег.

– А если это совпадение?

– Зилу, ты хочешь крови только потому, что у тебя из-под носа увели лодку. Ты в бешенстве и имеешь на это право. Но если мы казним мальчишку, а убийства продолжатся, люди не потерпят.

– И что они сделают?

– Они нам головы оторвут. И если ты думаешь, что твое оружие нас спасет, то ошибаешься.

– Судья, вы напрасно решили поиграть в гуманизм.

– Зилу, я не играю. Послушаем его, и я посмотрю на реакцию хотя бы глав кланов. И не смей давить на них, я же все равно узнаю. А теперь оставь меня, а? Хочу отдохнуть, все это выматывает.

Впрочем, после ухода Зилу, несмотря на все старания чуткого Прислужника, который оценил настроение патрона и даже открыл последний пузырек специального массажного крема, применяемого в исключительных случаях: когда Судье надо было успокоить расшатанные нервы, или тот расслабиться не сумел. Он думал о мальчишке – что, может, и придется его казнить. Судья сердито брыкнулся: «Что ж ты щиплешься!», хоть Прислужник ничего и не защепил, а теперь устало опустил руки от неспособности помочь своему господину. Судья встал и так быстро, как только мог, направился к комнате, где был заперт, под охраной Фостера, Чепмен.