Остров Надежды - [5]
— Бывало, и Юрий Петрович, помнишь, соберет целую ватагу…
— Один раз и было, — остановил ее Дмитрий Ильич, — его-то нельзя упрекать. Хотя лучше водил бы хороводы. О письме, еще раз прошу, молчите.
— Что я, враг своей дочери?
— Как все обернулось! — Дмитрий Ильич спрятал письмо в коричневую тетрадь. — Ты интересовалась? — взглядом показал он на тетрадь. — Мне вручила ее доченька.
— Интересовалась.
— Что здесь?
— Сам почитаешь. Фанты.
— Фанты? — ему стало жаль жену. Она сидела понурившись, в глубоком раздумье. Скатилась слеза по щеке. — Не переживай… Тоня. Хотя письмо явного самоубийцы, но, возможно, чужая рука.
— Враги, что ли? — Она отмахнулась. — Только им и делов…
— Лезгинцев был неуравновешенным человеком. Особенно последнее время. Товарищи за ним замечали. У него сидела в башке какая-то чертовщина… — Раздражение его усилилось.
— Не надо так, Митя. Если и сидело, то только одно. Он жаловался на голову. Пилюли ему не помогали. Глотал что-то свое — не помогало. Чуть что: «Антонина Сергеевна, ужасно болит голова…». — Жена поднялась, строгая, неулыбчивая, иногда она становилась кержачкой. — Голова могла довести до чего угодно. У меня дед сгорел головой. А какой был мужчина! На медведя с ножом… Первую звериную кровь пил. А ваши подводные лодки… Если от газовой горелки можно помереть…
Бударин еще раз позвонил. Он вылетал в Ленинград в составе специальной комиссии, утвержденной главкомом. Факт посылки комиссии о многом говорил.
— Татьяна держится молодцом, — сообщил Бударин. — Причины гибели неясны. Если решите отдать последний долг — с крышей не беспокойтесь. Забронируем в «Астории»… Нет, нет, хотя и зима, с гостиницами по-прежнему туго. Финны наплывом, пушной аукцион, медики симпозируют…
Молча накрывали на стол. Что-то до конца не выясненное мешало им поступать, как обычно. Чужое горе не миновало их семью. Хотя вряд ли гибель Лезгинцева можно было назвать чужим горем. В кругосветном походе на «Касатке» Дмитрий Ильич несколько недель провел в одной каюте с командиром электромеханической боевой части инженер-капитаном третьего ранга Юрием Петровичем Лезгинцевым. Морское товарищество закрепилось на суше.
— Я бы советовала тебе выехать в Ленинград, — сказала жена за столом. — Юрий Петрович для нас не случайный знакомый.
— Поездка сопряжена со многим… — Дмитрий Ильич с маху выпил вторую рюмку, поймал грибок.
— Если остановка за деньгами, я найду, — продолжала она.
— Где?
— Костюм я так и не сумела купить. Не было моего размера. Если не хватит, у кого-нибудь одолжишь. У того же Бударина. А поехать надо, Митя.
После водки по телу разлилась приятная истома. Мысли потекли спокойней, благостней.
— Право, не знаю. Буду ли к месту? Если Татьяна держится… Ты сама понимаешь, следствие неизбежно. Вынырнешь ни к селу ни к городу. У них свои дела. У военных. Надо учесть специфику. Лезгинцев не просто офицер…
— Юрий Петрович прежде всего твой товарищ. При чем тут следствие? Ты приедешь проститься с покойным, отдать свой долг. И специфика не имеет значения для тебя. У нас как-то странно повелось. Забыли многое… Умер человек — ну и что ж… Какое-то безразличие… Нет на вас кнута! Поразительное, постыдное равнодушие…
Ну, если уж уралка возьмется, берегись! Пока нет причин — и тихая, и смирная, и будто бы незаметная, а подогрей, доведи до белого каления — спуску не даст.
— Не надо, — попросил он, — убедила.
— Я тебя соберу.
— Только самое необходимое, — попросил Дмитрий Ильич. — Хотя не беспокойся. Возьму свой журналистский чемоданчик — и все.
— Когда похороны?
— Бударин сказал — завтра. Тело привезут в Матросский клуб, на площадь Труда.
— Подумать только… тело привезут. — Антонина Сергеевна кончиком косынки промокнула глаза. — Ты письмо захватишь с собой?
— Какое? — Дмитрий Ильич встрепенулся. — Его письмо?
— Да.
— Зачем?
— Будет следствие. Может быть, поможет что-то выяснить… — Она говорила невнятно, будто в полузабытьи.
За ужином Антонина Сергеевна не притронулась ни к чему. Ее состояние и пугало и раздражало мужа.
— Тебе обязательно хочется втянуть в эту историю нашу дочь? — спросил он резко. — Вы, женщины, дальше своего носа ничего не видите. Теперь не знаю, не уверен, нужно ли мне туда…
Требовательно зазвонила междугородная. На проводе — Ленинград. Татьяна Федоровна требовала приехать. «Приезжайте, расхлебывайте», — звучало угрозой.
— Лезгинцева? — догадалась жена. — Что она?
— Ничего особенного. — Дмитрий Ильич покорно снес тяжелый подозрительный взгляд. — Просила обязательно приехать. Успею на «Стрелу». Зое ничего не говори.
— Почему? Зоя дружила с Юрием Петровичем.
— Ну и что, если дружила?! — он взорвался. — Мало ли чего! Что же теперь, афишировать, идти за гробом второй вдовой? Поразительно, как ты рассуждаешь. Если бы ты знала, что́ та сказала… — Он осекся, но было поздно, пришлось выдержать стремительную атаку и, сдавшись, все рассказать.
— Расхлебывайте? — беспомощно повторила жена.
— Пусть Зоя все забудет! Да и забывать нечего. Мало ли дружат, расстаются, потом и не вспоминают… — Его жестокие слова убийственно действовали на жену, вызывали у нее внутренний отпор, заставляли сложней мыслить и болезненней ощущать обиду.
«Кочубей» — романтическое повествование о герое гражданской войны.Одно из основных достоинств книги заключается в том, что писатель дает характеры Кочубея и его соратников в развитии, показывает эволюцию героя от командира партизанского отряда до комбрига. Под влиянием комиссара Кандыбииа Кочубей становится непримиримым борцом против анархии и партизанщины, подлинным героем, преданным своему народу, идеалам революции.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В этой книге напечатана повесть известного советского писателя А. А.Первенцева «Огненная земля». В ней рассказывается об одном из героических эпизодов Великой Отечественной войны в период борьбы за Крым: о патриотической стойкости, самоотверженности и мужестве советских моряков–десантников, которые в невероятно тяжелых условиях, небольшой группой, сумели захватить и удержать весьма важный плацдарм на Керченском полуострове, названный Огненной землей из‑за горячих боев, развернувшихся на этом участке.
Роман «Честь смолоду» написан на материале Великой Отечественной войны и посвящен героической советской молодежи и Ленинскому комсомолу. Всем своим содержанием книга говорит читателю: нельзя терять чувства ответственности за свое отвоеванное социалистическое отечество.
События нового романа известного советского писателя Аркадия Алексеевича Первенцева происходят вскоре после окончания Великой Отечественной войны.Советский народ уже приступил к мирной жизни, а в западной части Украины еще лилась кровь невинных людей. Банды бандеровцев и оуновцев, бывших пособников немецких оккупантов, руководимые из-за рубежа, терроризируют местное население.Опираясь на помощь партийных и советских органов, добровольных народных дружин, пограничники и части Прикарпатского военного округа ликвидируют последние бандитские гнезда буржуазных националистов.Автору удалось создать яркие характеры партийных руководителей, советских офицеров в солдат, крестьян из прилегающих к районам действия деревень.Роман написан сочным, выразительным языком, события его остродраматичны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».