Остров на птичьей улице - [29]

На солдате была железная каска. Зеленая униформа. Его лицо выражало полное недоумение, когда он вдруг повалился на землю. Ружье выскользнуло из его рук. И солдат опускался на землю медленно, как тряпичная кукла. Только легкая дрожь пробежала по его телу раз или два. Как будто его сотрясали приступы смеха.

Я вышел из пролома в стене. Стрельба на улице слышалась издалека. А через некоторое время смолкла. Одно было совершенно ясно — нам надо было немедленно скрыться. И если за этим солдатом не появятся его товарищи, нам надо тут же избавиться от его трупа.

Парень, который держал в руке нож, спрятал его. Только сейчас он заметил меня. Не придал этому никакого значения. Бросился к солдату, взял его ружье и снял с него патронташ. Я стоял на месте.

— Мальчик! Кто стрелял? — крикнул раненый.

— Ш-ш-ш! Тихо! — проговорил второй. Потом повернулся ко мне и снова спросил:

— Кто стрелял, ты не видел?

— Я, — сказал я ему.

— Мальчик, — повторил человек строго, — ты понимаешь, о чем тебя спрашивают?

Я кивнул головой. Он снова повторил вопрос.

— Да, — ответил я, кивнул головой и поднял пистолет. И быстро спрятал его. Чтобы им не пришло в голову забрать его у меня.

Они смотрели на меня и не верили своим глазам.

— Сначала нам надо найти укромное место и спрятаться, — сказал раненый.

— Где ты скрываешься? — спросил второй, — есть там место для нас?

Я ничего не сказал. Подошел к кабелю и с силой дернул его. Лестница упала вниз. Я показал на нее пальцем. Они быстро подбежали к лестнице. Раненый хотел подняться первым, но не смог.

— Есть у тебя веревка?

Я поднялся наверх и сбросил веревку.

— Позови кого-нибудь из взрослых!

— Здесь никого нет, — сказал я.

Он обвязал раненого товарища и поднялся первым. Потом мы вдвоем подтянули его. Я только предупредил их, чтобы они не проходили мимо окна.

Я быстро поднял лестницу, и мы втроем легли на пол. Я хотел встать и принести воды, но они не разрешили мне. Они не знали, что увидеть меня невозможно. Впрочем, может быть, взрослого человека можно было увидеть от ворот. Этого я не знал.

— Здесь они нас не найдут, — прошептал раненый.

— Но если они найдут солдата, тогда… — он не закончил начатую фразу. Они услышали голоса и крики с польской стороны. Я объяснил им, что это такое. Не знаю, сколько мы пролежали, пять минут или полчаса. В конце концов я решил объяснить им ситуацию. Сказал, что видеть нас невозможно и что у меня есть еда и питье. Спросил, принимали ли они участие в восстании.

— Нет, — сказал тот, что был моложе, — мы только хотели добраться до них. Поляк-подпольщик проводил нас почти до места, мы направлялись в гетто и тут наткнулись на патруль. Нас было десять человек. Не у всех было оружие. Если бы это ружье было у меня полчаса тому назад!

— Болек говорил, что не надо идти короткой дорогой, но Шмулик заупрямился, — сказал раненый. — Потом заметил: — Рана снова кровоточит.

— Кто этот Болек? — спросил я.

— Поляк, — сказал раненый. — Наш польский связной.

— У тебя есть бинты, мальчик?

— Нет, — ответил я.

Я рассказал им о ящике, который видел в одной из квартир соседнего дома. Но невозможно было быть уверенным, что ящик все еще там, и, кроме того, сейчас нельзя было спускаться вниз. Я раскрыл шкаф, достал простыню и взял нож. Начал разрезать ее на полосы. Раненый лежал и стонал. Второй заглянул в шкаф и не мог поверить своим глазам.

— Кто еще здесь живет?

— Никто, — снова повторил я.

Он рассердился. Был уверен, что я скрываю от него правду. Боялся, что нас выдадут или что-нибудь в этом роде.

— Ты что думаешь, мы ничего не понимаем? — злился он.

— Если бы я не доверял вам, — сказал я, — я не спустил бы для вас лестницу.

— Ты тут действительно один?

Теперь уже рассердился я.

— Да, — ответил я и с треском оторвал кусок простыни.

— В другой раз так не шуми, — сказал парень.

Его звали Фреди, а раненого Хенрик.

Фреди перевязал раненого. Потом мы вдвоем перетащили его в шкаф, на мою постель. Он с жадностью пил воду. Фреди тоже напился. Есть они не хотели. Поели перед тем, как пришли сюда.

— Нужно убрать солдата, — сказал Фреди. — Как видно, никто не обратил внимания, что он вбежал за нами во двор. И не заметили его отсутствия.

— Пойдем, помогу, — сказал я.

Мы спустились вниз. Я снова поднял лестницу.

— Кто сделал тебе это укрытие?

— Я все сделал сам. Живу здесь уже два месяца.

— Не верю.

— Не верь.

Я старался не смотреть на то, что делал Фреди. Он раздел солдата.

— Мне пригодится его форма, — извинился он передо мной.

Он собрал вещи в узел, вместе с каской, и спрятал его за большим каменным выступом. Потом взял солдата за ноги и потащил. Он волок его к проему в стене, где впервые увидел меня.

— Замети немного следы, — сказал он мне.

Я засыпал землей лужу крови. Потом пошел по следу и засыпал его мусором, чтобы все выглядело, как раньше.

С большим трудом протолкнули мертвого в дыру. Сделали это вместе. Я не думал, что мне будет так безразлично заниматься подобным делом.

— Что теперь? — спросил я.

— Оставим его в одной из квартир, — ответил Фреди.

— Но, — сказал я, — я ведь здесь живу. Невозможно, чтобы рядом был мертвый солдат. Они его найдут.

Фреди положил труп на пол и сказал: