Остров Мория. Пацанская демократия. Том 2 - [50]

Семейное счастье бывалого

Часы у бывалого никогда не идут вперёд и не отстают. Они показывают точное время. И всегда вовремя заводятся. В общем, со временем у бывалого никаких проблем не бывает.

Бывалый любит порядок. Он хочет, чтобы в доме все вещи лежали на своих местах. И строго параллельно друг другу. Или перпендикулярно. В крайнем случае – «под

сорок пять». Балбейка, его жена, следит за тем, чтобы дома у Фама Фамовича, так зовут бывалого, было всё, как он хочет. Соседи удивляются порядкам в доме бывалого. Фам Фамыч так любит, Фам Фамычу так нравится, Фам Фамыч привык к этому да к этому, объясняет балбейка.

Перед сном бывалый тщательно осматривает балбейку. Ноготь у тебя на безымянном пальце правой ноги подрезан неаккуратно. Подмышки плохо выбриты. Иди, приведи себя в порядок, а потом приходи. В постель ложатся строго вдоль кровати. Можно – поперёк. Ой, как надоело, Фам Фамыч, каждый раз всё одно и то же, хнычет балбейка. Ну, ладно. Я, так и быть, лягу прямо, а ты – «под сорок пять». Никаких – «под тридцать».

Хватит капризов. Ты до встречи со мной с кем обменивалась своими инфузориями? Со всеми желающими, Фам Фамыч, вы же знаете, сконфуженно говорит балбейка. А теперь с кем? Только с вами одним, Фам Фамыч. А чего ж ты бегаешь к соседу нашему трусляку? Так он такой образованный, так говорит складно. Что ты можешь понять из его философских экзерсисов, глупая ты балбейка? Он мне, Фам Фамыч, никаких «филонских кисок» не рассказывает. Он мне сказки рассказывает. Про любовь. И ручку ласково гладит. Вы мне никогда так не гладите. А никаких обменов инфузориями у нас нет. Да и зачем мне его никудышные спорозавры. То ли дело у вас, Фам Фамыч, у вас такие огромные, могучие спорозавры. И упакованы хорошо, лучше некуда. А у трусляка… это не спорозавры даже, это просто спорозверьки никчёмные. И прикид у них так себе, неряшливые какие-то, совсем не такие, как у вас. Правда, шустрые… Балбейка мечтательно закатывает глаза. Тебе-то откуда об этом обо всем известно? Я так думаю. Достаточно один раз посмотреть на этого труслячка, и сразу опытной балбейке совершенно понятно, какие у него хилые спорозверьки.

Ну, ладно, кончай болтать. Сложи свои инфузории в одну коробочку. Аккуратненько. Я их осмотрю. Опять у некоторых не хватает туфелек. Ты знаешь, я этого не люблю. Вот тебе пятищеповик (монета Мории ценой в пять щепов. – Прим, автора), чтобы завтра с инфузориями всё было в порядке. Потом бывалый с балбейкой начинают обмен инфузорий балбейки на спорозавров бывалого. Бывалый следит, чтобы обмен был равноценным, одну на одного. Когда обмен закончен, усталые, но довольные, супруги ложатся отдохнуть. Теперь уже строго вдоль кровати. Он уткнулся лицом в её пушистое лоно, она приложила щёчку к его шелковистому паху матёрого производителя. «Моя балбейка», – ласково говорит бывалый, – «моя лежейка», – имея в виду, как хорошо ему лежать с балбейкой. – «Моя надейка». – Иногда он даже называет её своей любейкой.

Утром Фам Фамович уходит на работу. Жена осмотрит все предметы. Проверит, всё ли ровно стоит, подправит картины, фамографии, занавески. Чтобы парфюмерия в туалете стояла ровненько, а не как-нибудь кособоко. Посмотрит на всё это балбейка. И заплачет. От счастья, наверное. Утрёт слёзы, успокоится, попудрит носик, быстро соберётся и побежит к соседу трусляку, живущему за стеной. После этого в пустой квартире бывалого за стеной долго слышатся смех и музыка. Танцуют, видимо. Быть может, целуются. Хотя это вряд ли. Балбейка же сказала, что только с Фам Фамычем обменивается инфузориями. Возвращается балбейка от трусляка весёлая. Собирает все оставшиеся у неё инфузории и аккуратно складывает их в две коробочки. В одну – полностью упакованные инфузории, у которых сохранились все туфельки. И ставит коробочку на самое видное место. Это для Фам Фамыча. В другую коробочку – более растрёпанные и помятые инфузории, некоторые даже – не со всеми туфельками. Вторую коробочку относит в туалет и прячет за бачком, чтобы ненароком не попала на глаза бывалому. Теперь эти инфузории будут терпеливо ждать следующего визита к трусляку. Они любят бывать в доме трусляка. Там их не укладывают в коробочку. И не требуют, чтобы на каждой ноге была туфелька. В доме трусляка инфузории могут делать всё, что хочется. Носиться сколько угодно взад-вперед по всей квартире, разбрасывать вещи, хохотать, смеяться и обмениваться с любыми спорами, которые им понравятся, независимо от того, какой у этих спор прикид и хорошо ли они упакованы.

Никакой грусти в глазах балбейки нет и в помине. Непонятно, каких «филонских кисок» имел в виду Фам Фамыч? Никаких «кисок» в квартире у трусляка я не обнаружила. Может, приходят к нему, когда меня нет? Всё равно лучше меня он не найдёт, думает балбейка. И совсем не задаётся вопросом, счастлива ли она.

Соприкосновение миров

Балбейка гладит любимого кота. Балбейка любит кота. Коту очень нравится, когда его гладит балбейка. Кот живёт только здесь и сейчас. Он не знает, что такое прошлое, настоящее и будущее.

Балбейка знает, что до настоящего было прошлое. А после настоящего обязательно наступит будущее. Она гораздо просвещённее и поэтому могущественнее кота. В точке касания руки балбейки и шёрстки кота происходит соприкосновение двух миров. Кот своим звериным чутьём ощущает могущество балбейки. И правда, кто же охраняет кота и обеспечивает ему благополучную жизнь? Он чувствует себя в безопасности под покровительством балбейки. Воспринимает как должное. Ему нравится, как он устроился. Но любить балбейку? Любовь к балбейке? Это выше его понимания.