Остров мертвых - [14]

Вскоре пришел ответ — коротенькое письмецо, в котором в основном говорилось об Ущелье Богов. Мысль о том, что Саёри до сих пор бегает туда, вызвала у Хинако сложные чувства. Пожалуй, она ощутила некоторое превосходство над подругой, до сих пор продолжавшей играть в детские забавы.

В следующем письме Хинако рассказала ей о том, что ходит в кружок рисования, и мягко посоветовала тоже найти дело по душе. Ответа не последовало. Хинако решила, что Саёри просто позабыла о ней, и не стала больше писать. Отправлять письма в пустоту было бы слишком больно.

Оказалось, у Саёри была уважительная причина не отвечать на ее письма. Она умерла…

— Простите. Я ничего не знала о смерти Саёри, — тихо промолвила Хинако.

Тэруко с видимым усилием перевела на нее взгляд и стала рассказывать о том, как умерла Саёри:

— Бедняжка утонула в Сакагаве, неподалеку от Ущелья Богов. Судя по всему, она как раз туда направлялась, да, видно, поскользнулась на скале. Речка-то неглубокая, но она ударилась о каменистое дно головой, потеряла сознание, вот и захлебнулась. Все произошло в последний день Бона, так что кое-кто поговаривал, будто ее мертвецы утянули.

Итак, через несколько дней исполнится ровно восемнадцать лет со дня ее гибели. Хинако со вздохом взглянула на старый дом. Окна были открыты настежь, и все убранство комнат было как на ладони. Везде царил порядок, только на чайном столике одиноко застыла чашка. От поросшей хамелеоном[14] каменной ограды нестерпимо парило. В доме ни души. Интересно, куда подевались отец и старший брат Саёри?

В воспоминаниях Хинако из комнаты Кодзи, старшего брата Саёри, постоянно несся оглушительный рок, а отец, дядя Ясутака, периодически появлялся из винного погреба и, перекрикивая музыку, просил убавить звук.

В те годы на них работали около десятка наемных рабочих. Хинако смутно помнила полуголых смуглых мужчин, полоскавших огромные бадьи и корзины и таскавших бутыли с саке. В полдень работники устраивались на веранде на перекур, попивая чай со сладостями. Бывало, отец Саёри присоединялся к ним, что-то увлеченно рассказывая, а Тэруко выносила чай и с легкой улыбкой слушала эти рассказы. В такие минуты ее обычная холодность, казалось, немного отступала.

— Вы больше не делаете саке?

Тэруко отрицательно покачала головой:

— Муж в больнице. Через год после смерти Саёри разбился на машине. После аварии лежит в коме. Сын было взялся продолжить семейное дело, но потом из-за какой-то ерунды поссорился с местной якудзой — вот и пришлось ему покинуть родные края. Знать бы, где он сейчас… Со смертью Саёри все у нас пошло наперекосяк.

В ее голосе не слышалось ни злости, ни горечи. Казалось, она говорит о какой-то посторонней семье. Похоже, беда унесла с собой даже чувства Тэруко. Хинако блуждала взглядом по саду, не находя слов утешения по поводу внезапно обрушившихся на семью Хиура несчастий. На бельевой веревке сохло белое одеяние с черной надписью на санскрите.

— Я вас видела вчера. Вы шли вдоль Сакагавы.

При этих словах лицо Тэруко болезненно дернулось.

— После смерти Саёри я решила поклониться восьмидесяти восьми святыням Сикоку. Сколько я уже их…

Внезапно она умолкла на полуслове и серьезно взглянула на Хинако:

— Знаешь, что такое обратное поклонение?

Хинако отрицательно покачала головой, и Тэруко тихо продолжила:

— Обратное поклонение — это когда восемьдесят восемь святынь обходят в обратном порядке. Я тебе по секрету, как близкой подруге Саёри, скажу. В роду Хиура с незапамятных времен живет одно предание. Дорога в страну мертвых ведет против часовой стрелки. Так вот, если обойти Сикоку против часовой стрелки столько раз, сколько лет было покойнику, и при этом постоянно думать о нем, то можно вернуть его из царства мертвых.

Хинако опешила, не зная, как себя следует вести в таких случаях, но, наткнувшись на серьезный взгляд Тэруко, лишь проглотила застывший в горле ком.

Тэруко продолжала:

— Вчера я обошла Сикоку в пятнадцатый раз. Именно столько лет было Саёри, когда она умерла.

Раскосые глаза Тэруко сузились и засверкали, подобно острым лезвиям. Взгляд снова обратился в пространство поверх головы Хинако, на лице блуждала довольная улыбка.

— И вот Саёри вернулась в своем прежнем обличье, такая же, как была перед смертью. Саёри вернулась! — Тэруко улыбалась небесам, словно видела там живое существо.

По спине Хинако пробежали мурашки. Она робко взглянула вверх, но не увидела ничего, кроме хмурого небесного свода.

Тэруко визгливо рассмеялась:

— Пока еще нет, Хинако, пока еще нет. Но недолго осталось ждать. Для того чтобы Саёри вернулась, все мы должны как можно чаще вспоминать ее. Так гласит предание.

Тэруко смотрела на Хинако. В глазах ее застыла непоколебимая уверенность.

«Да ведь она сумасшедшая!» — осенило девушку. Она в замешательстве уставилась в пол.

Из глубины дома струился поток горячего влажного воздуха.

Фумия приоткрыл глаза. На будильнике было десять утра. Проспал! Он подскочил как ужаленный и тут же вспомнил, что сегодня выходной. Нехотя протянув руку, он приоткрыл жалюзи. В тусклых лучах света проступили контуры захламленной комнаты. Фумия безраздельно властвовал на втором этаже родительского дома. Его жилище состояло из двух смежных комнат. Та, что поменьше, была заставлена книжными полками и служила ему библиотекой. Однако она уже не могла вместить все книги, количество которых неудержимо росло, и постепенно они пробрались в большую комнату, потеснив стол, кровать и шифоньер и кипами осев на полу.