Смех кружился вместе с золотистыми песчинками, поднятыми в воздух их необычным танцем. Даньелл покрывала поцелуями лицо Дэвида.
– О! Я не могу поверить! Дэви, милый, ты спас нас! Спасатели увидят дым и найдут нас!
Охватившие его чувства отразились на лице Дэвида еле уловимой мучительной гримасой. Он крепче прижал Даньелл к груди и почувствовал, что ее сердце бьется в унисон с его собственным.
– Да, огонь будет далеко виден в темноте.
– Значит, уже завтра они могут быть здесь! Ах, Дэви, только подумай: завтра вечером мы уже будем дома!
– Вполне возможно.
Услышав странную сдержанность, даже грусть в голосе Дэвида, она слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
– Тебя это не радует?
Он замялся, но потом признался:
– Не особенно.
Печаль закралась в ее душу.
– Господи, ты же не помнишь своего дома и не знаешь, что и кто ждет тебя. Прости меня, милый. Я так обрадовалась, что думала только о себе. Прости!
– Не извиняйся. Я так рад видеть тебя счастливой. – Он снова улыбнулся. – Поэтому я и постарался добыть огонь. Для тебя.
Она легко коснулась его щеки кончиками пальцев.
– Ты самый лучший, самый удивительный человек на свете.
– Если это и так, то это ты делаешь меня таким.
Она заглянула ему в глаза.
– Когда мы вернемся…
– Нет, не думай об этом, прошу тебя! У нас с тобой впереди еще целая ночь.
– Да, – прошептала она, – целая ночь…
Дэвид бросил взгляд на костер.
– Нужно подбросить веток в огонь.
– Можно я? – вскинулась Даньелл.
Он засмеялся ее энтузиазму и осторожно поставил на песок.
– Ты можешь делать все, что хочешь, милая.
– С тобой я очень многого хочу, – призналась она.
– Я тоже. Наверное, это тот путь, по которому идут все влюбленные.
По его горящему взгляду Даньелл поняла, что сегодня ночью произойдет нечто особенное. Это будет неповторимая, необыкновенная ночь.
Дэвид ходил вокруг костра, подбрасывая в огонь сушняк, который тут же ярко вспыхивал. Даньелл последовала его примеру. Усевшись на корточки возле костра, она вытаскивала ветки из кучи, собранной Дэвидом, и подкладывала их в костер, при этом приговаривая:
– Гори, гори ясно, чтобы не погасло! – Поймав взгляд Дэвида, поинтересовалась: – Трудно было выбить искру?
– Да нет, не слишком.
– Ну-ну, не скромничай. Ты настоящий волшебник, Дэви, и не делай вид, будто ничего особенного не случилось.
Ее похвала была приятна Дэвиду, и в то же время его мучила совесть за обман. Добыть огонь, как он и предполагал, оказалось совсем несложно. На берегу он нашел кусок стальной обшивки, а среди камней кремень. Все остальное было делом техники.
– Я покажу тебе кое-что еще, Дани. – Он подошел к задней стенке палатки и вытащил оттуда тонкую длинную палку с заостренным концом. – Вот, смотри!
– Что это? А, шест для флага? Но не слишком ли он тонкий?
Дэвид улыбнулся.
– Это не шест, а гарпун, и с его помощью я попытаюсь наловить рыбы. – Его улыбка стала шире. – Правда, я не уверен в успехе, но попробовать стоит.
Даньелл с сомнением посмотрела на океан, потом перевела взгляд на Дэвида.
– Полагаешь, рыба только и ждет, когда ты придешь и проткнешь ее этим гарпуном? – пошутила она.
Он засмеялся.
– Может, и нет, но у меня хватит терпения дождаться и поймать хотя бы одну. Пожалуй, пойду прямо сейчас.
– Прекрасно. А я останусь здесь и буду поддерживать огонь. Мы не дадим ему погаснуть. – Даньелл взяла еще одну подготовленную Дэвидом охапку сушняка и подбросила ее в костер. – Боже, как я люблю огонь. Я даже не представляла, как я его люблю.
А я люблю тебя, мысленно добавил Дэвид. Глядя на нее, замотанную в обрывок ткани, с покрытыми золотистым загаром руками и плечами, он испытал такой прилив небывалой нежности, который удивил его самого. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. С ней у него все было как будто в первый раз.
Он бросил самодельный гарпун и обнял ее. Руки Даньелл обвили его шею, а их губы слились в нежном поцелуе, который тут же превратился в пылкий. Во взгляде Дэвида она прочла желание и подивилась, как могла жить все это время без его любви. Их отношения казались прочными на том уровне существования, на котором они находились здесь, на острове, другого опыта у них не было. Ее поразила мысль, что у него нет прошлого, на которое он мог бы опереться, а потому он устремлен в будущее без привычных для других людей страхов и опасений. Она стала для него всем – и прошлым, и настоящим, и будущим. Ему не с кем ее сравнить, и потому-то он и не представляет себе жизни без нее. Единственное лицо, которое хранится в его памяти, это ее лицо. Простую эмоциональную привязанность он принимает за любовь.
Но если с ним все ясно, то как быть с ней?
Даньелл погладила его по волосам очень нежно, почти по-матерински.
– Ах, Дэви, мне так хочется… – Она осеклась. Хочется ли ей, чтобы он выздоровел? Ведь если бы не потеря памяти, то, возможно, ничего этого между ними н
– Чего? – спросил он мягко. – Чего тебе хочется, милая? Только скажи, и это у тебя будет. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Даньелл подумала, что так бывает только в сказках, и сердце ее болезненно сжалось. Дэвид – настоящий сказочный принц, о котором грезит каждая девушка.
