Остров любящей женщины - [12]

— Не бери в голову. К тому же мне это приятно было делать для тебя, и я… — он не закончил фразу, в кармане зазвенел мобильник. Васильев достал его, посмотрел на высветившийся номер, как-то мгновенно переменился в лице. Он кивнул Катерине, мол, подожди, я отвечу.

Она ушла в комнату и через приоткрытую дверь слышала, как он поздоровался с кем-то и отвечал на вопросы коротко: «да», «нет», «хорошо», «да» и «до связи!»

Катерина включила телевизор, чтобы он не подумал, что она подслушивает. На экране шла очередная серия какой-то новой стрелялки. Катерина рассеянно переключала каналы. Васильев договорил и бесшумно вошел в комнату. Он присел рядом с ней на диване, на котором в позе эмбриона провел эту странную ночь, и сказал:

— Мне нужно уехать.

Катя поймала себя на мысли, что ей очень не хочется его отпускать.

— И я не знаю, как оставить тебя одну, больную… — Леха, как ребенка, погладил ее по голове.

— Ну, что ты! Ты мне помог вчера, сегодня мне уже намного лучше, — сказала Катя. И спросила:

— А тебя… на работу… вызывают?

— Да. — Васильев кивнул.

— А ты… ты где работаешь? — снова спросила Катя.

— Я? Я в компании одной, строительной… — Васильев отвечал машинально. Катя видела, что думает он о чем-то другом. — Я исчезну дня на два, а потом появлюсь и позвоню. Можно?

— Можно. Я оставлю тебе номер моего мобильного и домашнего. — Катя встала, покопалась на рабочем столике и протянула Васильеву свою визитку.

— А у меня визиток нет! Я тебе сам позвоню, хорошо?

Потом они неловко толклись в тесной прихожей. Леха Васильев переминался с ноги на ногу, долго застегивал куртку, искал в карманах ключи.

— Ну, пока?! Поправляйся, — он притянул Катьку к себе и поцеловал ее в макушку.

— Поправлюсь. Ты звони. — Катерина открыла дверь, выпуская Васильева. — Ну и заезжай, если будет желание.

— Есть! — Леха Васильев шагнул к лифту. — Есть такое желание…

Потом Катерина долго стояла у окна, ждала, когда он уедет. Ей не видно было, как он набрал номер телефона. После гудка, когда ему ответили, Васильев коротко спросил:

— Во сколько самолет? — Он дождался ответа. — Я буду в аэропорту через час.

Леха посмотрел на окно. Достал визитку. Через минуту в эфир улетела короткая эсэмэска: «Жди меня, ладно?!»

* * *

Васильев появился в Питере через две недели. Немного перевел дух: вроде, все получается, и из ситуации, сложившейся вокруг него, он еще сумеет вылезти. В конце концов он не один. Есть Максим, которому Васильев верил и на которого можно было переложить часть дел. На даче Максима Васильев планировал пожить, пока вся эта заваруха не кончится. Есть еще брат Александр, который всегда поможет, но впутывать его во все свои дела Леха не хотел категорически: у старшего Васильева своих забот хватало. Нельзя. Своих надо беречь.

Да, еще есть Катька. Васильеву очень хотелось думать, что она у него есть. Он пару раз звонил ей за время своей «командировки», слышал ее радостный голосок, от которого у него замирало все внутри, и представлял, как снова увидит ее.

Он пощелкал кнопкой «записной книжки», перебирая знакомые номера. Вот она, Катька.

— Привет! Это я! — сказал он в трубку, едва услышал соединение.

— Привет! — ответила она, и он почувствовал, как уголки ее губ расползаются в улыбке. Не почувствовал, услышал. Да, именно услышал. — Ты вернулся? — Катерина старалась сдерживать себя, чтобы не завопить от восторга, как ребенок, но у нее это плохо получалось.

— Да только что прилетел. — Леха посмотрел на часы, было около полуночи. — Можно я приеду?

— Приезжай, я жду тебя…

Катерина отключилась. В голове табуном диких коней понеслись мысли: что приготовить, как одеться, как причесаться?.. Но за что бы она не схватилась, все буквально валилось из рук. Она страшно хотела увидеть его и страшно боялась этого.

Вытащив из шкафа гору вещей, она лихорадочно стала перекидывать их. Типичная женская проблема: тряпок полно, а надеть нечего! Наконец остановилась на черных брюках и белом пушистом свитере. Смешно, конечно: дома, в полночь, практически в деловом наряде. Но свитер этот ей нравился очень-очень, а черные узкие брюки стройнили и делали чуть выше. Хорошо бы на каблуки встать, но это совсем смешно.

— Да, а черные брюки и домашние тапочки — это как? Не смешно? — спросила она вслух сама себя и стала лихорадочно стаскивать с себя любимую одежку.

В общем, к моменту, когда Леха Васильев позвонил в двери, Катерина была облачена в любимые джинсы и длинный уютный балахон в черно-белую полоску, который вязала сама.

Минуты, пока лифт катался туда-сюда по шахте, показались ей вечностью. Она успела чиркнуть расческой по волосам, не понравилось! Перехватила волосы заколкой, и они забавно упали на лицо. Не очень серьезно, ну да ладно.

Последний штрих — мазнула по нижней губе светлой помадой — Катерина сделала уже, отпирая двери. И напрасно. Он влетел в ее дом как ураган, схватил ее на руки и закружил по тесной прихожей, прижимая к себе. Помада тут же стерлась о воротник его красной куртки, а спустя минуту он целовал ее.

Она часто думала, как это произойдет. Проигрывала в голове сценки их новой встречи, придумывала диалоги и, конечно, думала о том, что он поцелует ее. Не в макушку, как это было перед его уходом из ее дома, и уж конечно не в лоб, как он проверял у нее температуру, а по-настоящему. Она очень боялась этого момента. Боялась потому, что к поцелуям относилась всегда очень трепетно. Поцелуй всегда был для нее показателем того, ее мужчина рядом с ней или нет. Чаще было второе. Ну, а на «нет», как говорится, и суда нет. Мужчина мог нравиться, мог быть интересен, но только до поцелуя. Дальше все было ясно: не «мое»! Ну вот не мое и все! Объяснить не могла даже себе, каким оно должно быть, это «мое». Но так уж сложилось, что поцелуй для нее был куда интимнее всего остального.