Остров лебедей - [57]

— Спроси, спроси его, — говорит Герман, и снова, как подушку, подбрасывает Сабину. Она опять визжит. — Придется нам голодными спать ложиться, — говорит Герман.

— Глупости какие! — говорит Сусанна.

Она все еще не сняла пальто и теперь выходит в прихожую, вешает пальто и заглядывает в зеркало: Сусанна Кольбе! 32 года. Мать двоих детей. Медицинская сестра на станции «Скорой помощи». А сегодня туда привезли мальчика, с велосипеда упал. А тут машина, конечно же, превышение скорости — перелом обеих ног.

Она снова входит в комнату, где Стефан сидит словно истукан за столом: подбородок упирается в кулаки.

Рука мягко опускается на его затылок. Какая она легкая! А слева на столе лежат клочки бумаги — разорванный рисунок. Сусанна сдвигает бумажки: надо же посмотреть, что там нарисовано. Она прочла надпись, рассматривает лебедей, бревенчатую хижину, половинку луны… Спрашивает:

— Зачем ты это разорвал?

Стефан не отвечает.

— Для кого ты это нарисовал?

Он опять не отвечает, сидит подперев кулаками подбородок.

— Это для школы? И лозунг тоже? Отец видел?

И так как Стефан упорно молчит, мать говорит:

— Нарисуй еще раз — и тебе понравится. Не пойму, почему тебе этот рисунок не понравился? Мне очень нравится. Почему ж ты разорвал?

Это уж слишком! Стефан огрызается:

— Не я же! Пойди его спроси!

Ни слова не говоря, мама Сусанна собирает клочки бумаги с рисунком, бежит в большую комнату — на диване уже нет Германа!

Он на кухне. На ногах у него стоит Сабина, словно детеныш пингвина, и оба вместе готовят ужин. Вода для чая скоро закипит. Герман режет хлеб и спрашивает вошедшую Сусанну:

— Может быть, банку рыбных консервов открыть?

— Я свежий салат приготовила. Скажи, зачем ты это сделал? — Она показывает клочки бумаги.

— Он что — жаловался? — спрашивает Герман, взглянув на рисунок.

— Нет. Да и не было надобности.

— Бунт на корабле! — говорит Герман. — У нас неприятности.

— Зачем же ты разорвал рисунок?

Сабиночке хочется посмотреть, что́ это разорвали. Сусанна показывает ей клочки, так похожие на жухлые листья. Сабина говорит:

— Жалко лебедев.

— И ты — туда же! — кричит Герман. Вода кипит. Он заваривает чай, а Сусанна все еще стоит с клочками разорванного рисунка. Держит их на ладонях. — Как долго это будет продолжаться! — говорит Герман. — Дружок у него объявился. Ненормальный! Лет так семнадцати. Совсем с ума сошел. Возражает, видите ли, против того, как мы строим детскую площадку. Слишком много ему бетона!

— Ну и что? Разве он не прав? А ты, ты, может быть, не разобрался, не подумал. Может быть, чего недоглядел?

— Нет, я не слепой! — говорит Герман. — Я очень хорошо вижу! Прикажете нам здесь, в центре города, луга сеять, полянки разбивать? Как в деревне у твоей матери?

— Не плохо было бы! — говорит Сусанна. — Много-много небольших таких лужаек…

— Шутишь?

— Я не шучу, я серьезно говорю.

— Но… луга и поляны? Мы живем в большом современном городе. Здесь другие законы. И это ты, как горожанка, должна понимать.

— Горожанка? — говорит Сусанна и улыбается. — Сам-то ты откуда? Из Тетерева ведь, в Мекленбурге. Велик город, ничего не скажешь!

— Я строитель, — говорит Герман. — Отец плотником работал. Дед — каменщик. И где только мы не строили! А это — формирует характер.

— Ну, разумеется, — говорит Сусанна.

— Да, да, формирует характер. А насчет лугов и всяких полянок мы не очень-то заботились… Будем мы когда-нибудь ужинать?

Они накрывают на стол, вместе накрывают. Зовут Стефана. Вымыв руки, он садится, но ни к чему не притрагивается — ни к хлебу, ни к чаю. Отец не выдерживает:

— Мне очень жаль. Слышишь? По мне — можешь еще раз нарисовать и завтра повесить на доске объявлений. А то и сейчас пойди повесь! Что хочешь делай! Только чтобы такого лица я больше не видел! Не могу тебя таким видеть!

— Довольно! — говорит Сусанна. — Так вы ни о чем не договоритесь.

— А как прикажешь? Чего еще? — Герман ударяет кулаком по столу. Все уставились на него. Никто ничего не говорит. Даже Сабина.

19

Суббота сегодня. Завтра — воскресенье, завтра — к бабушке! Раньше, когда предстояло что-нибудь приятное, он всегда говорил себе: посплю еще три раза, еще два, еще один… Теперь-то он уже большой для таких пустяков. Или он только думает, что большой?

Он радуется завтрашнему дню, хотел бы радоваться, но вчерашний вечер не забыт. Ничего теперь неизвестно! Это ж только обещание было, под хорошее настроение. После вчерашнего могут и забыть о нем.

Стефан спрашивает маму-Сусанну:

— Поедем завтра?

— Разумеется, поедем. И пораньше. Как только отец встанет.

— Пусть Сабина его разбудит.

— Сабина? Очень хорошо.

Матери пора на работу — в больницу. У нее в субботу весь день дежурство. Зато завтра и в понедельник она свободна. Если, конечно, не случится ничего непредвиденного.

Стефану пора в школу. Отец еще спит. Сабина в пижамке носится по всей квартире. Ей сегодня не идти в детсад — отец дома.

— Может быть, ты все-таки хочешь к деткам? — спрашивает мама.

Сабина не хочет.

— Пойди умойся и будь паинькой. Не мешай отцу.

Значит, завтра пораньше — к бабушке. Эти слова жужжат в голове, и солнце сегодня на улице, и ветерок рябит воду на реке… Ветер — восточный. Ласковый.