Остров лебедей - [52]

17

В воскресенье, значит. В воскресенье Стефан поедет на Старый Одер. К Тассо, к бабушке! На остров лебедей!

Но только надо, чтобы еще прошли пятница и суббота!

И пятница и суббота.

А в пятницу утром Стефан выходит из лифта и видит: стоит Аня и спокойно говорит:

— Идешь?

Впервые они снова говорят друг с другом. Забыты Ритины записки… Ерунда это была.

— Идем, — говорит Аня и шагает вперед. Но Стефан останавливает ее:

— Губерта еще нет.

— А, — отзывается Аня. Ей было бы приятней пойти без Губерта. Да и Стефану Губерт не очень нужен. Или как? Внезапно чем-то чужим повеяло от Ани, словно она отмалчивается… Они стоят перед стеклянной стеной, смотрят на стройплощадку. Песок и песок. Кажется, ничто не изменилось, а сколько уже времени прошло… Аня спрашивает: — Ты из-за того парня Губерта ждешь?

— Середка на половинку.

— Вы его хоть раз встречали?

— Он — меня. Я один был. — Стефан говорит о том дне, когда Аня ушла от него.

— Совсем один?! Ой-ой-ой!

— Я убежал от него. К каноисту, Гаральду. Помнишь? Который тогда в кафе с Ларисой был? Я его каноистом зову, он на каноэ соревнуется.

— Ну и как же?

— Спортсмен он. На каноэ ходит. Потому он для меня и каноист.

— Он что-нибудь сделал этому парню?

— Только кулак показал. Вот так, — и Стефан сует кулак Ане прямо под нос.

Аня отталкивает его и говорит:

— Чего это ты меня пугаешь!

— Теперь он три раза подумает насчет пяти марок каждый день.

— Ты считаешь?

— Теперь-то? Когда ему каноист сказал? И он знает, что я его друг? Голову даю на отсечение — еще как призадумается!

— Тогда он и Губерта больше не тронет.

На этот раз Стефан не спешит с ответом.

— Наверное, — говорит он, и в его голосе слышится неуверенность.

— Тогда мы можем идти. И ждать не надо.

— Я буду ждать, — говорит Стефан. Но отвечает он Ане чересчур быстро и тем самым подвергает опасности только что состоявшееся примирение. Стоит Ане уйти — он будет тут дурак дураком стоять и ждать.

— Будешь ждать? — спрашивает она.

Стефан кивает, но уже не очень решительно. Ведь если она вправду уйдет, сколько ему потом ждать, пока она с ним опять заговорит? Или как? Ничего подобного — он должен дождаться Губерта.

— Ну, ладно, — говорит Аня, — я тоже подожду.

— Тебе — не обязательно, — говорит Стефан и делает вид, будто он так и думает. На самом-то деле ему очень хочется, чтобы Аня осталась. Очень даже хочется, и Аня давно это заметила. Она улыбается, говоря:

— Мне подождать? Или как?

Слышно, как лифт скрипя скользит вниз. Раздвигаются двери. Губерта нет, одна мелюзга. Но тоже школьники — из самых младших классов. Они устраивают у дверей толчею, что-то выкрикивают. Наконец в пустом холле снова делается тихо.

— Следующего подождем, — говорит Стефан, — нет, еще два.

— Может быть, Губерт опять заболел?

— Почему опять?

— Он же тогда болел, только один день, правда. Ты же навещал его.

— Верно, — говорит Стефан. Но ведь Губерт тогда не болел?

Снова подходит лифт. На этот раз приехала женщина с собачкой. Собачка как бешеная рвется на поводке. Черный шнауцер. Глазки сверкают.

— Страшно! — говорит Аня. — Язык вывалил.

— Это оттого, что тянет. Старуха сейчас свалится.

«Старухе» не больше тридцати. Она запуталась в поводке и правда чуть не падает. На ней красивый брючный костюм, темно-зеленый. Шнауцер прыгает на дверь и лает как оглашенный.

— Оглохнешь, — говорит Аня. — Лучше таксу держать.

— Таксы тоже лают будь здоров!

— Зато их на руках можно выносить, — говорит Аня, склонив голову набок. Она стоит так, как будто у нее собачка такса на руках и Аня ластится щекой к таксиному уху, нежному, мягкому.

Некоторое время никто на лифте не спускается. Стефан говорит:

— Следующего подождем, и всё!

Они ждут молча, и когда подходит лифт, одновременно смотрят на двери кабины, как будто заключили пари — приедет Губерт или нет?

Нет, не приехал Губерт. Только девочка из их класса.

— Вы чего ждете? — спрашивает она. Сзади на нее наезжает детская коляска — молодая мамаша очень спешит. А вон и еще кто-то. На Стефана надвигаются длинные ноги, не спеша, небрежно, и Стефан уже готов принять бой. На этот раз он не удерёт. На глазах Ани? Ни за что! Да и вообще…

— Ну, и как? — спрашивает Канадка. На слух даже приветливо. Но это он всегда сперва так. — Приятеля своего ждешь?

— Какого еще приятеля?

— Куртку который мне порвал.

Стефан молча следит за противником, ждет первого удара. Ничего не происходит. Канадка по-прежнему приветлив. Он говорит:

— Если ты его ждешь — я его вышвырнул. Наверху. Из лифта. Там еще лежит.

— Ты не посмел этого сделать! — говорит Стефан.

— Захочу, еще не то посмею. Но вы для меня не та возрастная группа. Маловаты, — говорит Канадка. — Дело кончено. Хватит с меня. Так и передай.

Сжав губы, Стефан смотрит на него. Он все еще ждет, не последует ли удар. Но нет. Канадка уходит. Перекатил жвачку под другую щеку, раздул пузырь и зашагал прочь, покачивая бедрами, будто победитель.

— Это ж он! — говорит Аня. — Неужели он с Губертом что-нибудь сделал?

— С Губертом? Показуха одна.

Через стеклянную стену они видят, как Канадка проходит мимо. На лице — полнейшее равнодушие. Будто он забыл уже все. Аня говорит:

— А волосы у него красивые.