Я был в восторге! Еще одна попытка кардинала провалилась. О, его преосвященство еще не знает, с кем имеет дело! Шпага д’Артаньяна не ведает поражений, его рука тверда как железо, и он дьявольски умен, этот гасконец…
Каждую минуту я подсчитывал, сколько страниц уже прочел и много ли осталось. Пятьдесят, сто, двести страниц позади, но впереди еще целых пятьсот!
«…Тот рухнул как подкошенный! Д’Артаньян вскочил в седло и пришпорил коня…»
— Хватит читать! — раздается папин голос. — Садись за уроки!
Но конь д’Артаньяна уже мчится, он переходит на галоп, и я бросаю на ходу:
— Еще пять минут!
А вот и берег Франции. Последняя отчаянная стычка, и д’Артаньян почти у цели. Но все ли препятствия позади, и доберется ли он до Бекингема? Кардинал хитер и опасен, от него все можно ожидать…
— Пять минут уже прошли!
Что за наказание!
— Еще страницу! Полстраницы! Ну до главы, до главы!
Я высоко поднимаю книжку и показываю, где глава. Обмана быть не может — здесь все как на ладони. Я поворачиваю книжку к свету, я подношу ее к самому папиному лицу: как мало, как до смешного мало до следующей главы!
Согласен.
И снова в путь, и снова скачка. Наконец — Англия! Бекингем потрясен, он вызывает ювелира: «Сколько дней понадобится, чтобы изготовить две такие подвески? Вы видите, что здесь двух не хватает…»
И тут меня буквально вытащили из следующей главы, куда я без раздумья погрузился. Мягко стукнув, книжка перекочевала на полку, в шкаф.
Я посмотрел на стол. Он был покрыт учебниками и тетрадями: география, ботаника, математика… Далекая действительность заглянула мне в лицо.
Я отыскал задачник и раскрыл его:
«На одной свиноферме было восемьдесят свиней, на другой — в пять раз больше. На каждую свинью приходилось…»
«Сколько дней понадобится, чтобы изготовить две такие подвески? Вы видите, что здесь двух не хватает!» — Голос герцога звучал тревожно и настойчиво.
Еще бы! Если они не успеют, французская королева выйдет на бал без алмазных подвесок, и страшно подумать, чем все это кончится! Но что же было дальше? Что ответил ювелир?..
Дверь отворилась — в комнату заглянул отец.
«На одной свиноферме было восемьдесят свиней, на другой…» Проклятые свиньи! Где-то их восемьдесят, а где-то в пять раз больше! И на каждую приходилось… Клянусь честью мундира, эти свиньи мне изрядно надоели! За десять таких свиней я не дал бы и двух ливров!
Так думал я, трогая эфес шпаги…
Потом я раскрыл географию и узнал, что большая часть Восточной Сибири представляет собой низменность. И я увидел эту низменность: она была голой и гладкой, как клеенка… Но вот вдалеке вспыхнуло легкое облачко. Оно росло, оно приближалось. Бешеный топот копыт — д’Артаньян! Атос! Портос! Арамис!
«А не пора ли нам закусить?» — важно покручивая ус, спрашивает Портос и подмигивает мне. Он все такой же, этот добродушный великан Портос. А рядом — Атос, благородный лоб, печальные глаза. И Арамис, обманчиво мечтательный…
Я опускаю голову — мушкетеры пропадают. География, ботаника, математика…
«Воронцов, иди к доске! — Вера Сергеевна пристально смотрит мне в глаза. — Да, да, с дневником… Расскажи, как ты решил задачу. А класс послушает…»
«Позор! — размахивает указкой Геннадий Николаевич. — Позор, Воронцов! Не знать, где находится Восточно-Сибирская низменность! Восточно-Сибирская низменность, на территории которой могли бы уместиться Англия, Франция и Италия, вместе взятые!.. Ты занимаешься все хуже и хуже, придется вас с Лазаревым рассадить!»
Но вдруг Геннадий Николаевич делает бешеный скачок и приставляет к моей груди указку… Его лицо растягивается в надменной усмешке, и я узнаю коварного агента кардинала графа де Рошфора! Таинственный незнакомец из Менга…
Д’Артаньян бесстрашно дрался с врагами, он разил направо и налево! И чем больше было врагов, тем больше радовался я, потому что знал: д’Артаньян победит всех! И мне хотелось крикнуть вместе с ним: «Ко мне, господин гвардеец! Я убью вас!»
Но самым дорогим была здесь дружба. И когда Атос встречался с д’Артаньяном, я вместе с Атосом радовался, что вижу д’Артаньяна, а вместе с д’Артаньяном — что вижу Атоса.
Я тосковал по семнадцатому веку с его кривыми, пыльными улицами, быстрыми каретами и серыми, как в книге, остроконечными домами. «Где моя шпага и шляпа с пером? Эй, трактирщик!» На дубовом столе стаканы с вином, и смеются мои мушкетеры. Они пьют анжуйское вино, они пьют его в харчевне «Красная голубятня»!
Я закрыл глаза и увидел своего отца. На нем были пышные бархатные штаны, старый камзол с позолоченными пуговицами и башмаки. На правом мизинце — фамильный перстень. Длинные пряди седых волос падали на его плечи.
«Сын мой, — говорил он хриплым, но твердым голосом, — сын мой, вы молоды и обязаны быть храбрым!..»
А эта грустная женщина в длинном платье — моя мать. В ее дрожащих руках рецепт чудодейственного бальзама. Плача, она обнимает меня.
«Сын мой! — кричит отец и вскакивает с кресла. — Только мужеством можно пробить себе дорогу! Возьмите эту шпагу!»
Темная ночь, узкая мостовая улицы Могильщиков. Душно. В Париже был жаркий день. Одиноко мигает деревянный фонарь… Пятеро гвардейцев нападают на меня, пятеро отборных гвардейцев!