Остров цветущих апельсинов - [3]

Миссис Вассилу, которая говорила по-английски лучше, чем писала, прислала телеграмму с единственным словом: «Приезжай». И вот теперь Ирэн впервые слышит, что бабушка, ранее единолично возглавлявшая «Гермес», сейчас наняла управляющего, да к тому же человека, с которым, судя по услышанному, будет нелегко сработаться.

– Не беспокойтесь, – сказал Андреас, слегка удивившись внезапной тени на красивом лице. – Не принимайте Дэвида Маклеода в расчет. Главная все равно ваша бабка. Она женщина с причудами, но все ее любят. И, несомненно, она с нетерпением ждет вас.

– Я помню бабушку ласковой и нежной, – ответила Ирэн. – Джози, конечно, совсем не помнит ее, зато твердо уверена, что хуже тети Этель, от которой мы уехали, никого быть не может.

– Что же плохого в тете Этель? – лениво поинтересовался Андреас.

– Во-первых, она не выносила нашу мать – называла ее «иностранкой», словно только это в ней было важно. Она вообще любит развешивать ярлыки: дети для нее – «отродье», а образованные люди – «проклятые снобы».

– Тогда почему ваш дядя на ней женился?

– Думаю, она была по-своему красива в молодости. Возможно, разочарование было взаимным. Дядя Герберт мил, но недотепа…

И тут, прервав этот довольно странный разговор, – когда она мысленно внезапно удивилась, каким образом начала обсуждать своих родственников с совершенно незнакомым человеком, – по залу разнеслось долгожданное объявление: «Небо над Средиземным морем быстро проясняется, пассажиров рейса в Афины и на Кипр просят пройти в самолет».

К облегчению Ирэн, Андреас Николаидес не выпустил их с Джози из-под своего крыла. Несмотря на приобретенную независимость, усталость ума и тела сделали ее бесстыдно благодарной ему за заботливое сопровождение, тем более что он хорошо знал, что делать.

Не отставая от Андреаса, они поднялись в самолет, и грек сразу же устроил так, что они сели вместе – Ирэн посередине, а Джози у окна, чтобы, если девочка рано проснется, она могла бы выглянуть в иллюминатор и полюбоваться открывающимся из него видом, пусть даже там будет только бесконечная вата облаков.

Устроившись в своем кресле с дорожным ковриком Андреаса для дополнительного комфорта, Ирэн, как и большинство пассажиров, наконец сморил сон, и впервые за многие недели она спокойно заснула. Во сне в ее жизнь вернулся Гай, со всей его лаской и заботливостью; они обживали новый дом, и Джози, вполне естественно, была с ними.

Переход к реальности оказался болезненным, но счастливое волнение Джози при виде земли внизу и «доброе утро», услышанное от улыбающегося Андреаса, заставили ее стряхнуть с себя путы печали и, по крайней мере, притвориться, что она разделяет их веселое настроение.

Поднятию ее боевого духа помогло и появление завтрака. В Майда-Вале завтрак всегда проходил довольно мрачно: тетя Этель сидит у заварочного чайника и безостановочно жалуется на рост цен, а дядя Герберт прячется за газетой. Но этот был совсем другим.

Розданные подносики очень соблазняли своим видом. И было забавно слышать восхищенные восклицания Джози при осмотре содержимого небольших аккуратных пакетиков: пластмассовые ложки и вилки, сахар, порошковое молоко и еще столько интересного!..

К своему удивлению – последнее время кусок не лез ей в горло, – Ирэн оказалась столь же голодна, как Джози и Андреас, которые быстро опустошили свои подносы. Кроме того, она чувствовала себя гораздо лучше, надеялась, что несчастное прошлое осталось за спиной, и уверенно смотрела в будущее – невзирая на темную фигуру «сурового» Дэвида Маклеода.

Ирэн больше не собиралась говорить с Андреасом о своих делах. И на этот раз заставила его рассказать о себе. Но, быстренько объяснив, что он дипломированный бухгалтер и после нескольких лет учебы и работы на севере Англии вернулся в фирму в Никосии, Андреас спросил, долго ли она будет отдыхать на Кипре – поскольку хочет взять ее и Джози в поездку, если, конечно, бабушка отпустит их на день.

– Мы не на отдых приехали, мистер Николаидес! – обернулась к нему Джози. – Мы едем к нашей бабушке навсегда. Я пойду в школу, а Ирэн будет помогать в гостинице.

На мгновение на лице Андреаса появилось удивление и легкое смущение. Но грек быстро оправился и вежливо заметил, что это хорошие новости, поскольку он надеется, что будет чаще видеться с ними.

Но теперь, когда Джози была поглощена попытками разглядеть далеко внизу греческие острова, он прошептал Ирэн:

– Не обращайте внимания на мои слова об управляющем кириа Вассилу. Он, разумеется, отнесется с полным почтением к внучке своей хозяйки. Однако, если каким-то образом он сделает вас несчастной, не забудьте, что вы имеете друга в моем лице и в лицах моих родственников, в чем я уверен.

Помня доброту и привязанность друг к другу бабушки и дедушки в прошлом, когда дедушка еще был жив, Ирэн не верила, что у нее есть основания для тревоги. Но все же приятно чувствовать, что имеешь друзей – пусть и потенциальных – не только в гостинице и не только в лице своих родственников.

Однако скоро ее настроение изменилось. Как ни глупо это звучало, но, когда после краткой остановки в Афинах самолет пересек береговую линию Кипра и приземлился в аэропорту Никосии, Ирэн охватила непонятная тревога. Может, в конце концов, зря она бросила хорошо оплачиваемую должность в Лондоне ради бабушки, у которой получит только упомянутые в письме карманные деньги? Может, – это даже более насущный вопрос, – она слишком резко порвала с Гаем? Бросила его, не очень вникая в его позицию? А следовало бы не торопиться и терпеливо искать компромиссное решение? Но рука Джози, сжимающая ее ладонь, чуть испуганное восхищение ребенка тем, что она называла «наше приключение», помогли Ирэн выбросить из головы последние страхи. Прощаясь с Андреасом, она безмятежно улыбалась, затем в сопровождении найденного греком приветливого носильщика они прошли таможню и отправились на поиски автомобиля бабушки.