Остров Бога - [17]

Что до меня, то я уверен, что под видом свежей юницы, художник изобразил самого Диониса. Уверен, и оснований у меня предостаточно. Автора мозаик совершенно не смутило, что заказчик попросил разместить практически рядом с «Монной Лизой», другую композицию, «блюющий Сатир». Его вот не смутило, а меня немножечко коробит.

Из Ципори, на закате его истории, вышли крестоносцы в несчастливом 1187 году, что бы сразиться с Салах-ад-Дином на поле Карней Хаттин, и сюда же в Ципори бежали уцелевшие, бросив своего короля и Святой Крест Христов, на поруганье сарацинам. Между Ципори и Бейт Шеаном, находиться национальный парк «Ганн Шлоша», названный так в память о трёх убитых арабами мальчиках, сажавших на горе Гильбоа деревья. Как говаривал один не трусливый арабист, «араб не живёт в пустыне, он её создаёт». Наверно на него произвело огромное впечатление разительное отличие еврейских, христиански, друзких и черкесских посёлков от арабо-мусульманских. У арабов лысо, совсем ничего «не содют», толи оттого, что хочется, глядя в окно вспоминать прародину, толи оттого, что просто очень лень. Лень, это такое специфическое состояние головы, когда её всё устраивает, кроме усилий. Вот на той самой прародине арабской аж до середины прошлого века пропитаться было не просто, нефть в цене не росла, хоть плачь, а доходы с неё прятали от трудящихся злые шейхи. Беда безденежья довела благородных, но кочевых арабов до того, что жили по описаниям очевидцев, скудно, в прохудившихся шатрах или пещерах бок о бок со своею вонючей скотиной. Счастливые владельцы ишака и рала процветали в глинобитных хижинах, но от солоноватой воды и те и другие мучились камушками в почках, язвами в кишках и желчью чёрной в усталых печёнках. Привередливые европейские доктора прятались, когда их звали спасать очередного камнеродящего бедуина, не желая его обонять из-за страшного запаха его же многолетнего трудового пота. Местные же целители советовали пить такое, что даже правоверные отказывались разжимать зубы и умирали страдая. Маленьких новорожденных бедуинчиков, хорошеньких, как все детки, подмывали верблюжьей мочой, той самой, которую отказывались пить их родители, а сухой помет всё той же скотины использовали в качестве присыпки и от этого природного «талька» помирали 3\4 новорожденных. То же самое, если не хуже, творилось и в наших родных палестинах, где отсутствие природных арабских ископаемых, никак не компенсировалось обилием Святых мест и сострадательностью паломников. Но сейчас они под железной пятой сионистского врага, расцвели, и даже возят детишек, хорошо пахнущих Johnson & johnson по израильским паркам, выросшим на их любимой арабской земле, на месте кошар и соленых колодцев.

Рядом с парком «Ганн шлоша» есть другой поменьше «Ганн гуру» — маленькая Австралия и бедуинов от него не отогнать. Гуляя по нему, одна моя знакомая, другая, не «голгофская», о которой речь впереди, набрела на маленький «джунгль» в центре парка. Она довольно долго таращилась, не понимая, почему участок окружен высокой оградой, пока из «джунгля» не вышел казуар. Это такая большая, ростом со страуса, птица, со злобными глазками, на боевой раскраске, страшной морды. «Ах, как я бежала, как я бежала» нежно посматривая на окружающих и ожидая крепкого мужского состраданья, шёптала она. Видел я тех казуаров — действительно страшенные. В этом же парке можно покормить сухим кормом, добытым из автомата за деньги, разнообразных кенгуру, среди которых встречаются и мелкие, хлипкие и большие, суровые виды. Все они шляются вокруг без охраны и беспрестанно канючат. Один здоровенный самец, валявшийся в пыли с рваными ушами и, по-моему, даже с фингалом под глазом, имел такой мускулистый торс, что мог накостылять без особого труда, самому Майку Тайсону.

Но народ едет в «Ганн-Гуру» не только кенгуру кормить, а жаждет посмотреть на настоящих коала! Мест, где гордые аборигены, позволяют содержать, это национальное своё достояние, раз два и обчёлся, а в Израиле разрешили! Смотреть особенно не на что, честно говоря: ну, висит на дереве какой-то сонный бурдюк с ушами, писает-спит, ест-спит, смотрит вокруг подслеповато, всё равно спит. Служители говорят, что запросто может во сне свалиться с дерева и продолжать дрыхнуть на земле, когда любой другой зверь поотшибал бы себе все печёнки и окочурился бы в судорогах. И как их динго до сих пор всех не сожрали на родине их безжалостной?! Однако мы с коллегой — античником, направлялись в Бейт-Шеан и судьба обездвиженных коала, нас не волновала вовсе.

Приехали мы рановато, это моя вечная трагедия, не опаздывать, а ждать, и араб-охранник завёл с нами научный разговор, потчуя правильно поджаренными чёрными семечками. А вы вот говорите, что все арабы гады! Что, что?! Это я так говорю?! Не может такого быть! Не все!

В Бейт-Шеане, в теплые летние вечера, показывают весьма прилично сделанное лазерное шоу, с почти натуральными криками и визгами погибающих горожан. Затем местные хорошо тренированные гиды, ведут желающих по развалинам. Нам повезло — мы получили натурального «бейтшаанца», уроженца города, который всю жизнь провёл среди этих руин. В самом начале, он подвёл нас к высоченной коринфской колонне и сообщил, что в годы его юности он, с товарищами, играя на этом месте в футбол, использовали торчащую из земли капитель, как одну из штанг. Детишки, гоняя мяч, и думать, не думали, и представить не могли, что это единственная не упавшая колонна, стоит на древней улице погребённого города.