— Так это ты опять! — раздалось возле них рычание Хары.
Аллан выругался и резко обернулся.
Но на распухшей физиономии Хары сияла широкая улыбка; он подошел и протянул Аллану руку.
— Я рад, что ты вернулся. Ты первый, кто меня одолел, и ты мне нравишься!
Аллан растерянно заморгал глазами.
— Но разве именно поэтому я могу вам нравиться? Это неразумно…
Взрыв хохота собравшихся мужчин и женщин прервал его.
— Не забывай, парень, что ты на острове безумия! — сказал Хара.
— А Лита? — воскликнул Аллан. — Вы не заберете ее… вы…
— Успокойся, — смеясь, посоветовал Хара и кивнул хорошенькой белокурой малышке, которая тут же подбежала и прижалась к нему.
— Посмотри-ка, что твой самолет оставил здесь! И тоже тут пожизненно! Стоило ее увидеть, и я забыл Литу, не так ли, милая?
— Да, и советую больше не вспоминать, — сказала она. Потом, улыбнувшись Аллану, добавила:
— Сегодня вечером мы поженимся.
— Поженитесь? — переспросил тот, а Хара кивнул головой.
— Конечно же, со всеми соответствующими церемониями, как у нас водится. Среди нас есть священник, которого осудили, так как религия — это тоже безумие; он совершит обряд.
Аллан Манн повернулся к девушке; в голове у него родилась какая-то мысль.
— В таком случае, Лита, мы с тобой…
В тот вечер после двойной свадьбы, когда все жители деревни пировали и были безумно радостны, Аллан с Литой и Хара со своей молоденькой женой взобрались на возвышавшийся над прибрежной косой холм, чтобы полюбоваться последними лучами багрового заката.
— В один прекрасный день, — сказал Хара, — когда безумцев будет намного больше, мы вернемся туда, завладеем миром и сделаем его снова безумным, неустойчивым, человеческим.
— В один прекрасный день, — прошептал Аллан…
