Остроумие мира - [91]

— Не много же, батюшка, выручу я за свой товар теперь, — вздыхая, сказал он и запустил руку в затылок.

— А что бы ты за него взял? — полюбопытствовал Петр.

Мужик смекнул, что туг можно поживиться:

— Да ежели бы все было благополучно, червонец, а пожалуй, и больше бы взял.

Император безропотно достал из камзола червонец и подал его крестьянину.

— Вот тебе за твои убытки, — сказал он, — тебе весело, что втридорога за ущерб взял, — и мне весело, что не вдесятеро!

* * *

Один из московских купцов просил взыскать со своего должника 100 рублей и 5 ООО рублей убытку, причиненного неуплатою этих ста рублей. Началось расследование. Купца спросили:

— Как могли образоваться из такой ничтожной суммы столь большие убытки?

Купец ответил, что выстроил себе дом, в постройку коего вложил весь свой капитал, но и то не мог докончить. Окна и двери должен был оставить без запоров. Между тем случился пожар, и дом вместе с кладовой, в которой было товару на 5 000 рублей, сгорел.

— Я теперь стал совсем нищим, — жаловался купец, — а будь у меня те сто рублей, я сделал бы затворы, злоумышленники не забрались бы в мой дом и не подожгли.

Петру донесли о жалобе купца. Государь велел расследовать причины пожара и каковы действительные убытки потерпевшего.

Оказалось, что пожар произошел у соседей, а дом купца не был еще отделан, и сгорели только доски, приготовленные для настилки пола, с сараем, в котором они лежали; кладовые целы все, и уцелевшее имущество оказалось по оценке выше 20 000 рублей.

Государь постановил: просьбу истца уважить, ответчика принудить уплатить истцу 5 100 рублей, а имущество и дом, якобы сгоревшие, взять ответчику себе.

* * *

На Белом море разыгрался шторм. Пассажиры и команда небольшого кораблика, на котором находился и Петр, потеряли голову от страха и отчаяния. Гибель казалась неизбежной. Только два человека не теряли присутствия духа: молодой царь и крестьянин — кормчий Антип Панов, Последний, управляя рулем, ловко лавировал между подводными камнями. Петр стал было давать советы кормчему.

— Поди прочь, дурак, и не мешай, коли жить хочешь! — грозно возразил старик. — Я больше твоего смыслю и знаю, куда правлю…

Петр молча отошел, а судно скоро действительно пристало к берегу у Петроминского монастыря.

Царь подошел тогда к Антипу и сказал:

— Помнишь ли, брат, как ты отпотчевал меня на судне?

— Прости, батюшка! — воскликнул старик и упал на колени.

— Ничего, брат, — успокоил его Петр, — по мне так лучше стерпеть «дурака», да остаться при этом в живых, нежели быть царем, да утопнуть…

Затем царь снял с себя мокрое до нитки платье и передал его старому кормчему на память, а сверх того определил ему пожизненную пенсию.

* * *

Будучи однажды на Каспийском море, Петр вздумал всех, не бывавших еще на нем, купать. Себя он тоже не исключал при этом. За ним последовали адмирал и другие. Многие побаивались трижды окунаться в морские волны, сидя на доске. Особенно много смеху было при погружении Ивана Михайловича Головина, которого царь величал большей частью адмиралтейским басом. Царь собственноручно погружал его в воду, причитая:

— Опускается бас, чтобы похлебать каспийский квас.

* * *

Во время пребывания своего на Олонецких марциальных водах Петр получил какое-то важное известие и должен был немедленно ехать в Петербург. Обыкновенно лошадей государю поставлял богатый крестьянин деревни Кончезеро Иван Федоров. И на этот раз лошадей подал Федоров.

— Ехать надо скоро. Устоят ли лошади до Шуи? — спросил государь.

— Устоят, ваше царское величество, — ответил Федоров. — Ну, с Богом!

Лошади тронули, экипаж быстро понесся по пыльной дороге. На пятнадцатой версте левая пристяжная сдала. Ямщик, не задумываясь, соскочил с облучка, отпряг лошадь и снова за вожжи… Верст за шесть до Шуи на берегу озера Укшезера и правая пристяжная стала.

— Не довезти тебе, — серьезно заметил государь, когда Федоров и эту лошадь выпряг и бросил на дороге.

— Довезу, ваше царское величество, эта лошадь стоит десяти тех! — уверенно ответил ямщик.

В самом деле, добрый конь и один понесся с горы и через несколько минут доставил государя к перевозу.

Петр был доволен находчивостью своего ямщика, вышел из тарантаса, снял с себя рабочий, вышитый серебром колпак и надел его на голову Федорова.

— Вот тебе подарок, приеду — награжу, — сказал он.

Федоров не знал, что делать с колпаком: и подарок царский, и страх, и удивление… С низкими поклонами проводил он государя и в тот же день к вечеру вернулся потихоньку в родное Кончезеро.

Долго ждал Федоров обещанного приезда государя и не дождался. Великий монарх неожиданно захворал, а затем и умер. В память царского подарка род Ивана Федорова получил в деревне новую фамилию — Колпаков.

* * *

Однажды Петр Великий проезжал через село Мегрецкое, в двенадцати верстах от Олонца, к Лодейному Полю. Между деревнями Заручне-Кабдева и Верхняя-Толмачева царь встретил человека высокого роста, с окладистой седоватой бородой, который пробирался в сторонке к деревне, лежащей близ дремучего леса. У старика за поясом торчал большой нож, а за плечами было ружье.

Петр заинтересовался путником, подъехал к нему поближе и спросил: