Остоженка, Пречистенка, Остров и их окрестности - [34]
В советское время Никольская церковь уцелела, хотя и на нее неоднократно покушались все кому не лень, в их числе и автор соседнего серого дома-монстра, архитектор Иофан – уж очень она резала ему глаза… Для «деткомбината» вместе с церковью намеревались снести и палаты дьяка Аверкия Кириллова. Церковь закрыли в 1930 г. и поселили там реставрационные мастерские – ЦГРМ. Колокольню снесли в 1932 г. под напором этих самых реставрационных мастерских. Постановление Моссовета о сносе приводится в статье историка В.Ф. Козлова в «Московском журнале»: «Принимая во внимание ходатайство ЦГРМ о разборке… колокольни, ввиду того, что названная колокольня затемняет помещение ЦГРМ, чем затрудняется работа мастерских, – названную колокольню снести». Так и сделали, и стало, надо думать, светлее. Во время войны в церкви хранились фонды некоторых московских музеев – в частности, исторического, биологического, революции и музея народов СССР, наиболее ценные экспонаты были замурованы в подвалах. Потом в церкви помещался Научно-исследовательский институт музееведения, НИИ культуры и редакция журнала «Культурно-просветительная работа». В 1992 г. церковь была отдана верующим. Позади церкви теперь стоит небольшая деревянная колоколенка, замена снесенной в 1932 г. высокой каменной колокольни середины XIX в.
Первоначально колокольня находилась довольно далеко от церкви, у москворецкого берега, примерно в средней части здания, ограничивающего сейчас церковный участок по линии набережной, – это так называемые Набережные палаты, первоначально построенные в середине 1690-х гг. для церковного причта и богаделенок на средства вдовы дьяка Аверкия Кириллова. Колокольня с надвратной церковью Казанской иконы Богоматери по формам была весьма близка к колокольне Всехсвятской церкви на Кулишках. Еще в 1786 г. обратили внимание на то, что старая колокольня «от давнего построения весьма опасна к падению», и после осмотра было решено ее сломать, чтобы «от нечаянного оной падения убивства народного последовать не могло», но она еще жила много лет, и только в 1854 г. колокольню построили заново (архитектор Н.В. Дмитриев) у западной стены церкви. Палаты снесли в 1871 г. (остались только незначительные фрагменты в западной части) и заменили их двухэтажным строением «скудной архитектуры». Как отметил историк и архивист В.Е. Румянцев в XIX в., «древний дом, еще крепкий и сохранявший вполне характер XVI века, заслуживал не разрушения, а поддержки, как один из весьма немногих, уцелевших в Москве, образчиков гражданского зодчества допетровской эпохи».
Это здание, в котором с 1930-х гг. находились квартиры обслуживающего персонала соседнего Дома Правительства, было капитально перестроено в 1967 г. для помещения Рос концерта, а теперь оно, возвращенное церкви, отделывается под XVII век.
Далее на набережную выходит парадный фасад большого жилого комплекса, протянувшегося и по улице Серафимовича.
Правда, это, по сути дела, не улица, а бесформенная площадь между двумя Каменными мостами – Большим и Малым, заполненная толпами автомобилей, стремящихся проехать в центр города или вырваться из него. Пространство это образовалось после постройки нового моста и сноса нескольких домов.
Правая сторона образована строениями так называемого Дома Правительства (№ 2), а левая почти вся занята сквером, устроенным на бывшей Болотной площади на месте снесенных зданий Суконного двора и строений Болотного рынка; только на небольшой части ее остался невзрачный жилой дом (№ 5), построенный в 1928 г. по проекту архитектора В.Н. Юнга на углу бывшей Лабазной улицы, вошедшей в 1962 г. в состав Болотной площади. Он в 1938 г. был передвинут при постройке нового Большого Каменного моста, и это неординарное тогда событие вызвало стихи Агнии Барто:
Нынешним своим именем улица обязана жившему в Доме Правительства писателю А.С. Попову, публиковавшемуся под псевдонимом Серафимович (по отчеству), причем едва он успел поселиться здесь, как улицу уже назвали его писательским именем. Почему именно Серафимович удостоился такого прижизненного почета – не ясно. Ничем особенным не выделялся он из сонма советских писателей, по разным соображениям поддерживавших, искренно или нет, режим коммунистов. Если Тверскую назвали тоже при жизни писателя улицей Горького, так тому имелись веские соображения: Горький был всемирно признанным писателем и его поддержка советского режима ценилась Сталиным, а Серафимович никому в мире не был известен. Значительно более заслуженные, с точки зрения коммунистов, писатели удостоились такого почета только через много лет после смерти: «лучший поэт советской эпохи» Маяковский через пять лет, Симонов «ждал» шесть, а Фадеев – одиннадцать лет.
Дом Правительства
До вселения Серафимовича улица называлась Всехсвятской – по ближнему мосту, который получил свое имя по церкви Всех Святых, к которой он выходил на противоположном (левом) берегу. Всехсвятская улица – один из старейших в Москве проездов, по которому через брод у Боровицкого холма в древности проходила дорога из Великого Новгорода в приокские города. С XV в. в связи с устройством государева сада Всехсвятская улица стала разделять Нижнюю и Среднюю Садовничьи слободы.
