Осторожно, яд! - [12]

Стелла подняла голову, и когда Филдинг наклонился, погладила его по впалой щеке.

– И многих девушек ты так целовал? – поинтересовалась она.

– О, сотни, – рассмеялся Филдинг.

Стелла улыбнулась, а потом серьезно заметила:

– Думаю, это правда. Ведь до меня ты ухаживал за Бетти Мейсон, верно?

– Ничего подобного!

– Я не собираюсь закатывать истерику на почве ревности, – успокоила Стелла. – Можешь смело признаться во всех грехах. По-моему, ты относишься к типу мужчин, которые не могут удержаться и волочатся за каждой юбкой, если только девушка не страдает косоглазием или заячьей губой. Вероятно, после свадьбы я с тобой намучаюсь.

– А по-моему, суровые испытания предстоят мне, – шутливо возразил Филдинг, желая поддразнить Стеллу.

– Вообще-то мне будет неприятно, если после обручения со мной ты вздумаешь флиртовать с другими, – призналась Стелла.

– Буду вести себя осмотрительно, – пообещал Филдинг, направляясь к звонку.

Продолжить разговор не удалось, так как в столовую вошел Дженнер и сообщил о двух пациентах, дожидающихся доктора в приемной.

– Кто они? – поинтересовался Филдинг.

– Молодой Джоунс, сэр, и миссис Томас по поводу больной ножки маленькой дочки.

– Ну, ладно, скажи, что прием больных начинается в два, да переведи назад стрелки часов, или еще что-нибудь придумай.

– Хорошо, сэр.

– Ты вовсе не обязан сидеть здесь со мной и нарушать график, – вмешалась Стелла. – Я все равно собиралась уходить.

– Да эти люди ничего собой не представляют, могут и подождать, – с беззаботным видом заявил Филдинг.

В ясных глазах Стеллы мелькнуло осуждение.

– Неужели, Дерик, ты печешься лишь о тех, кто занимает определенное положение и может быть полезен?

– Разумеется, нет, но в данном случае у пациентов нет ничего серьезного. Хочешь еще сливок?

– Нет, спасибо. Если речь о миссис Томас из Норт-Энд-Коттидж, тебе следует немедленно к ней выйти. Она рассказывала тете Харриет, что Минни боится бинтовать ногу, что, впрочем, неудивительно. Нельзя пугать детей, верно? Когда я в детстве ходила к дантисту, он все время заставлял ждать, и от этого делалось еще страшнее.

Филдинг встал из-за стола и, отодвинув стул, посетовал:

– Вижу, вы, милая дама, твердо решили заставить меня трудиться с утра до вечера. Будет ли мне время от времени позволено спокойно пообедать, когда мы поженимся?

– Да, и не один раз, – улыбнулась Стелла, посылая ему воздушный поцелуй.

Закончив трапезу в одиночестве, Стелла возвратилась в «Тополя». Подходя к дому по подъездной дорожке, она заметила опущенные шторы на всех окнах с фасадной стороны и вскоре обнаружила, что здесь потрудились неутомимые руки тетушки Гертруды. Эта непреклонная особа уже успела вернуться в «Тополя», на сей раз в сопровождении младшей дочери Дженет.

Из-за воцарившегося в библиотеке и столовой мрака семье пришлось перекочевать в гостиную, просторную унылую комнату с задней стороны дома. Гостиная была обставлена элегантной, но весьма неудобной мебелью в стиле Людовика XV. Миссис Лэптон обсуждала с сестрой важную проблему: как лучше распорядиться одеждой Грегори Мэтьюса. Дженет, серьезная бледная девица двадцати пяти лет, изо всех сил старалась проявить чудеса остроумия по поводу наброска каминного резного украшения для особняка в Доркинге, над которым трудился кузен Гай. При виде этой картины Стелла замерла на пороге, намереваясь немедленно сбежать, но умоляющий взгляд брата заставил отказаться от крамольной мысли. Ведь ей самой удалось прекрасно пообедать, а Гай обрек себя вкушать холодную баранину с рисовым пудингом. Девушке стало жаль брата, и она отважно шагнула в комнату.

– Привет, Дженет! – поздоровалась Стелла с кузиной.

Миссис Лэптон подняла голову и, поджав губы, посмотрела на Стеллу. Она была женщиной порядочной и справедливой, а потому не имела претензий к племяннице за то, что та гораздо красивее обеих ее дочерей. Просто Гертруде было жалко смотреть, как Стелла портит цвет лица косметикой и проматывает материнские или, что куда вероятнее, дядюшкины деньги на покупку нелепой, никуда не годной одежды.

– А, это ты, Стелла! Можно поинтересоваться, где ты была?

– Да так, выходила, – уклончиво ответила девушка.

Миссис Лэптон с чувством удовлетворения подумала, что ее дочери никогда не осмелились бы на подобную грубость.

– Мне кажется, можно один день посидеть дома, – с укоризной заметила Гертруда. – И неужели у тебя нет ничего более сдержанного и соответствующего случаю, чем это легкомысленное платье?

– Представьте, ничего.

– Надо иметь черное платье.

– Хорошо, – равнодушно согласилась Стелла. – Если мама вдруг вспомнит про меня, то обязательно купит.

Миссис Лэптон выпрямилась на стуле.

– О походе твоей матушки в город лучше не упоминать, – заявила Гертруда.

Гай поднял голову, в его глазах горел гнев.

– Замолчите! – выкрикнул он со злостью.

Дженет, ненавидевшая разного рода ссоры, поспешила вмешаться:

– У тети Зои изумительный вкус! – воскликнула она. – Вот я никогда не знаю, что лучше купить. Правда, я безразлична к одежде и ювелирным украшениям. Забавно, верно? Потому что Агнесс…

– Не забавно, а трагично, – возразила Стелла, смягчая улыбкой жестокость своих слов. – В этой шляпке у тебя просто дикий вид.