Осторожно: Терра! - [2]
Странно, однако. Сотни тысячелетий бродил человек по планете, давая себе лишь один труд — наклониться, чтобы подобрать с земли вкусные дары ее, и вдруг почему-то решил расстаться с таким удобным состоянием. Кончилась «эра присвоения», началась «эпоха преобразования». И стал человек человеком-созидателем.
Многим историкам первобытного общества переход человека к земледелию представлялся совсем нехитрым делом. Один из них, Э. Тейлор, писал: «Не следует считать земледелие каким-то очень уж сложным изобретением. Ведь даже самый грубый дикарь при его знакомстве со свойствами собираемых им съедобных растений должен отлично знать, что семена и корни, будучи посажены в почву в надлежащем месте, начнут непременно расти».
Столь малое расстояние между собиранием растений и их возделыванием кажется легко преодолимым: ведь дикарь знает, что посаженное им растение вырастет и принесет плоды, природа уже шепнула ему на ухо свои тайны, и остается идти и обрабатывать землю.
«Земледелие развилось очень легко, — считает другой известный исследователь первобытного общества, К. Вейле, — почти шутя, из забавы или простого случая и быстро повело к поверхностному использованию почвы, которое мы теперь называем мотыжным хозяйством».
Итак, следуя цитированным историкам первобытности, мы должны представить себе нашего далекого бородатого предка человеком, хотя и явно неповоротливым (соображал-то он ни много ни мало — несколько сотен тысячелетий), но все же склонным к научным сопоставлениям, анализу и даже шутке. (Если, по Вейле, земледелие изобретено шутя, то не лучше ли было научиться выращивать коров величиной со слона или пресловутый гибрид оной с медведем — летом молоко дает, зимой лапу сосет?) Быстренько сопоставив факты и проведя необходимые эксперименты по выращиванию чего-нибудь вкусненького на опытной делянке близ хижины своей, кинулся он в сельпо покупать мотыгу, грабли и прочий сельскохозяйственный инвентарь…
Все бы именно так и было, да вот опыт (и сравнительно недавний) «обучения земледелию» отсталых народов говорит совсем о другом. В свое время бразильское правительство пыталось привить земледельческие навыки племени индейцев бороро, для чего последнее было наделено землей и в избытке семенами, орудиями производства и, конечно, инструкторами. Последние на глазах своих бесстрастно помалкивающих «учеников» взрыхлили и засеяли землю… Однако полного созревания посеянного упомянутые бороро не стали дожидаться, в нетерпении они выкопали и с аппетитом съели семена, после чего отправились в джунгли, чтобы с помощью розданных для расчистки новых участков топоров быстрее добраться до высоко растущих плодов.
По этому поводу русский историк И. Зибер писал так: «Первобытному обществу благодаря неумению или недобросовестности пришельцев навязываются совершенно чуждые ему экономические формы жизни, идущие ему как корове седло. Оно принуждено носить эти формы без всякого смысла и понимания, совершенно внешним образом, наподобие того, как те же новозеландцы носили в первое время европейское платье: известно, что их дамы надевали себе мужские панталоны на шею вместо шарфа, а мужчины, держа в руках шляпы, нахлобучивали себе на голову коробки из-под этих шляп».
Чтобы возникла новая отрасль хозяйства, необходимы были, по крайней мере, два условия. Во-первых, она должна была обеспечить человеку более гарантированное питание, чем старая, и, во-вторых, что самое главное, снабдить первого земледельца тем, что возделывать. Ведь одновременно с появлением земледелия должны были появиться и культурные растения: выращивать дикие, малоплодоносящие сорта — дело совершенно неприбыльное по сравнению с тем же собирательским хозяйством.
Но если историки так легко расправились с проблемой перехода к земледельческому производству, то с проблемой происхождения культурных растений оказалось справиться куда сложнее. Разве что оставалось предположить, что последние, как это и полагали многие древние, упали с неба (современный вариант — оставлены пришельцами из космоса) В самом деле, сколько нужно времени, чтобы превратить какой-либо из видов Aegilops (гипотетический дикий предшественник пшеницы) в современную Triticum durum?
Древние египтяне, как и вообще все древние, были людьми суеверными, верили, конечно, в загробную жизнь и наивно считали, что «там», как и здесь, человеку тоже есть нужно. И клали вместе со своими покойниками в гробницы фараонов и бедные могилы крестьян то, что ели они постоянно. Естественно, прежде всего — зерна возделываемых растений. Покопавшись в них, наши современники с удивлением констатировали отсутствие каких-либо принципиальных различий между древнейшими и современными видами пшеницы. Расстояние между древнеегипетской полбой и ее дикими предками оказалось столь же огромно, как и между последними и современной твердой пшеницей. Более того, анализ остатков трапез покойников убедил ученых в том, что древнему селянину приходилось бороться с теми же видами сорняков, что и современному агроному. А между тем сорняки, как и культурные растения, — тоже продукт искусственного отбора, непреднамеренное дело рук человеческих.
