Осторожно HOT DOG! (с иллюстрациями) - [28]
– You held out on me wheh the payment came in. – Ты скрыл от меня, что этот платеж уже пришел! – говорит один коррумпированный бухгалтер другому коррумпированному бухгалтеру, и между ними вспыхивает драчка с применением дыроколов и линеек.
Видите, сейчас у «hold out» уже несколько иной смысл: «скрывать».
Или вот еще: Timothy’s platoon held out for five days under siege. – Взвод Тимоти Тимпсона, попав в засаду, держался пять дней.
Глагол to ride означает «ехать», «плыть», «лететь», a to ride out будет уже переводиться как «выехать», «выплыть», «вылететь из какой-нибудь трудной или опасной ситуации».
XVII век. Карибское море. Сильный шторм. Фрегат капитана Блада кидает, как щепку, меж страшных волн. На палубе матросы-флибустьеры стараются удержать штурвал.
– Get all the sails lowered! Hell! We must ride out the storm! – Опустить паруса! Дьявол! Мы должны п-п-пережить этот шторм!
Конечно, пример с семнадцатым веком не совсем типичен для нашего случая, когда речь идет о современном английском языке. Но, кто знает, может, как раз тогда, на пиратских суднах, и зарождался современный крутой инглиш.
* «ВЫ НА СЛЕДУЮЩЕЙ ВЫХОДИТЕ?»
«А впереди вас выходят? А вы их спросили? И что они вам ответили?» – слышим мы там и сям в вечно забитом до отказа общественном транспорте. А как то же самое спросить по-английски, когда мы оказываемся в подобной ситуации в час пик в забитом бизнесменами и бизнесвуменами троллейбусе в Нью-Йорке или Лондоне? Проблема в том, что в подобной ситуации лично я так ни разу и не оказывался. Подобной ситуации там вообще не может быть. И вот почему: троллейбусов в этих городах не наблюдается. Так что сразу перейдем к автобусам. М-да, тоже неудачный выбор: если в знаменитом лондонском красном двухэтажном автобусе нет сидячих мест, то кондуктор, толстая чернокожая тетенька в униформе, вас просто не впустит. Извините, и с автобусами у нас ничего не получилось. Ну тогда переберемся в subway, метро по-нашему. Но в том же Лондоне, к примеру, спрашивать стоящих впереди, выходят ли они, вообще не принято. Вас всегда и так пропустят. Там вообще почему-то нет граждан и гражданок с огромными сумками, которые (граждане, а не сумки) сами не догадываются, что нужно отойти от дверей и дать людям либо выйти, либо зайти. Вот то, что места друг дружке не уступают, это правда. Так что наша отечественная бабка, влезающая в американский автобус и кричащая уже со ступенек: «Ну шо, молодежь, будем сидеть?», лишь развеселит тамошних пассажиров. Конечно же, они будут продолжать сидеть, так как считают, что имеют на это полное право. Поэтому лучше перенесемся в такой распространенный в многоэтажных небоскребах вид транспорта, как лифт.
Переполненный лифт останавливается на 43-м этаже, и, прижатые к стенке плотной толпой, комиссар Ле Пешен и сержант Холдуин порываются выйти:
– Excuse me! Getting off! Is any body over there getting off! – Извините, мы выходим! Там впереди хоть кто-нибудь выходит?
Но похоже, что всем плевать, и наши полицейские активизируются.
– Move! We’ re getting off! – Разойдись! Мы выходим!
Комиссар расталкивает людей и, чувствуя, что двери вот-вот закроются, выхватывает револьвер. Леди визжат, джентльмены сами начинают выскакивать из лифта…
Ну, а вам из всего вышесказанного следует запомнить, что to get off (или «to go off») будет переводиться как «выходить». Вежливое «are you getting off» лучше не говорить, потому как это не совсем вежливо и равнозначно тому, как если бы вы интересовались чужими делами. Американец вас так или иначе пропустит. Лучше сказать «excuse me», и если вы видите, что до человека не доходит, или если вы видите парня с татуировкой «Вася» на потной руке, сгрудившего у двери свои сумки, то можно вежливо произнести: «Слушай, земеля, если вырвался за границу, то веди себя прилично. Что встал в дверях, как будто один здесь! Дай пройти. Кстати, откуда будешь?». Но если не хотите выдавать, что вы тоже «наш», то просто тихо и вежливо спросите: «Could I get off? – Нельзя ли мне сойти» или «Excuse me, I’m getting off».
Тем временем приехали к концу урока. I’m getting off. Bye guys! See you!
* KICK BACK, UP, OFF, OVER, ИЛИ РАННЕЕ ВЕСЕННЕЕ УТРО 1962 ГОДА
На перроне ливерпульского железнодорожного вокзала, подняв воротники черных кожаных курток и нервно поглядывая на колею, ведущую в Лондон, потягивают сигареты два высоких парня в обуженных джинсах и узконосых черных туфлях. Пронизывающий мартовский ветер треплет их ниспадающие на глаза волосы. У одного – совсем не по погоде – черные солнцезащитные очки. Почтенные пожилые леди, ворча насчет современной молодежи, обходят этих типичных стиляг стороной. Прибывает поезд из Лондона. Платформу наводняют люди. «Вон Брайен!» – указывает пальцем один из парней, и оба устремляются вперед, натыкаясь на пассажиров с чемоданами, вылезающих из вагонов. Улыбаясь, подходит молодой джентльмен в плаще и с портфелем. «Привет, Джон, привет, Пол», – говорит он, хлопая стиляг по плечам. «Привет, Брайен! Ну как? Ну что?». Брайен пожимает плечами и виновато улыбается: «Знаете, мне сказали, чтобы я не морочил сам себе голову и продолжал заниматься своим пластиночным бизнесом…» – «Ничего не понимаю! Ведь наша последняя демо-тейп ничем не отличается от других профессиональных групп!» – возмущенно выкрикивает Джон, швыряя сигарету. «Объяснение простое, – вновь виновато улыбается Брайен, – ничто не сдвинется, пока я не найду действительно нужного человека или until we give a kickback to these London’s show business bosses». (Это можно перевести как «пока мы не дадим на лапу этим лондонским воротилам шоу-бизнеса».)
Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…
Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.
Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».
Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.
Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.
Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
В коллективной монографии представлены избранные материалы московского конгресса к 100-летию русского формализма (август 2013 года; РГГУ – НИУ ВШЭ). В середине 1910-х годов формалисты создали новую исследовательскую парадигму, тем или иным отношением к которой (от притяжения до отталкивания) определяется развитие современных гуманитарных наук. Книга состоит из нескольких разделов, охватывающих основные темы конгресса, в котором приняли участие десятки ученых из разных стран мира: актуальность формалистических теорий; интеллектуальный и культурный контекст русского формализма; взаимоотношения формалистов с предшественниками и современниками; русский формализм и наследие Андрея Белого; формализм в науке о литературе, искусствоведении, фольклористике.
Великое искусство человеческого бытия в том и состоит, что человек делает себя сам. Время обязывает, но есть еще и долги фамильные. Продление рода не подарок, а искусство и чувство долга. Не бойтесь уходить из жизни. Она продолжается. Ее имя – память. Поколение сменяется поколением. Есть генетика, есть и генезис. Если мы, наследующие предков наших, не сделаем шаг вперед, то, значит, мы отстаем от времени. Значит, мы задолжали предкам. Остается надежда, что наши потомки окажутся мудрее и захотят (смогут) отдать долги, накопленные нами.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В данной энциклопедии под одной обложкой собраны сведения практически обо всех произведениях и героях Достоевского, людях, окружавших писателя, понятиях, так или иначе связанных с его именем. Материал носит информативный и максимально объективный характер. Издание содержит 150 иллюстраций, написано популярным языком и адресовано самому широкому кругу читателей. Впервые энциклопедия «Достоевский» Н. Наседкина вышла в московском издательстве «Алгоритм» в 2003 году, была переиздана книжным холдингом «Эксмо» в 2008-м, переведена на иностранные языки.
Книга рассказывает о том, как были дешифрованы забытые письмена и языки. В основной части своей книги Э. Добльхофер обстоятельно излагает процесс дешифровки древних письменных систем Египта, Ирана, Южного Двуречья, Малой Азии, Угарита, Библа, Кипра, крито-микенского линейного письма и древнетюркской рунической письменности. Таким образом, здесь рассмотрены дешифровки почти всех забытых в течение веков письменных систем древности.
Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына.