Осторожно HOT DOG, или Современный активный английский - [22]
МАЛЕНЬКОЕ ФИЗО
Предлагаю прервать занятия небольшой физической встряской. Здоровый дух, как говорится, должен быть в здоровом теле. Сегодня зарядку проведет наш хорошо знакомый сержант морской пехоты Тимоти Тимпсон. Честно сказать, я вам не завидую. И все же давайте на минутку заглянем в их армию и посмотрим на то, что нам до боли знакомо в нашей армии.
- Шан! - кричит сержант Тимпсон при появлении капитана Макнэйла, и солдаты вытягиваются по стойке "смирно".
Что за "шан "? "Смирно " по-английски происходит от сокращенного attention - "внимание", что в усеченном варианте стало shun, которое и выкрикивают тамошние офицеры и сержанты.
Но мы отвлеклись. Капитан Джо Макнэил мельком смотрит на строй солдат, отдает честь к непокрытой голове (у них это по уставу не запрещено) и командует:
- At ease! - Вольно!
Потом капитан поворачивается и говорит сержанту:
- Listen, son. Just now I've got a rape session for your GI Robert Brigs…- Слушай сюда, сынок. Только что я получил вздрючку за твоего бойца Роберта Бригса…
- Из примера видно, что наш "вызов на ковер" на слэнге американских военных звучит как "сессия изнасилования" - rape session. Джи-Ай (GI) - в американском просторечии - "солдат", а расшифровывается GI как Government Issue - государственный выпендрежник.
Не будем вдаваться в подробности "залета" Бригса. Сержант Тимпсон практикует в своем взводе морской закон - один за всех и все за одного, и вот весь platoon (взвод) дружно бежит миля за милей по самой грязи. Как видите, там не легче, чем в нашей армии, и хоть отсутствует дедовщина (профессиональная все-таки армия - в отличие от нашей, любительской), тем не менее, если что не так, церемониться никто с вами не будет.Ну, думаю, на этом наше физо можно завершить. Надеюсь, вы меня простите за маленький rape session.
ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ
Хочу вновь "наехать" на наши учебники английского языка, безнадежно отставшие от жизни, и еще раз на американцев, у которых многие слова английского языка, как говорится, шиворот-навыворот. Так про приключения английского "клопа" я уже рассказывал: Сейчас подошла очередь слов canteen и rock.
В институте мы много и часто использовали слово canteen, которое нам переводили как "столовая". Помню, как зубрили My Visit to the Canteen о походах "меня и моих друзей в студенческую столовую". Но когда я очутился в Америке, то был несколько озадачен. Чем же на самом деле для американцев является canleen7 Всего лишь флягой! А столовая у них, от Калифорнии до Род -Айленда, от мексиканской границы до Аляски,- это diner или dining hall.
Утренняя зарядка в "учебке" морской пехоты США. Солдаты в майках и кроссовках бегут, а сержант Тимоти Тимпсон выкрикивает местную речевку в стиле буги:
- Seargent Black is turning green. - Сержант Блэк (Чернов) зеленеет.
Все хором повторяют:
- Seargent Black is turning green!
Тимоти:
- Some one peed in his canteen! - Кто-то пописал в его фляжку. Все хором:
- Some one peed in his canteen!
Извините за солоноватый привкус американских строевых частушек (хотя эта еще не самая неприличная). "Может быть, где-нибудь далеко-далеко в Англии кто-нибудь все еще называет столовку canteen?" - спросил я Шуру Волкова, когда мы шагали с ним по улицам туманного Минска. Он все-таки три года проучился в университете штата Юта, должен знать. "Может,- пожал плечами Шура,- но для меня canteen - это фляжка…"
То же самое приключилось и со словом rock. Во всех англо-русских словарях rock имеет два значения: это прежде всего "скала" и "раскачиваться". Но в Америке о скале как о "роке" вспомнят не сразу. На первое место там выходит третье значение - "камень, камешек", т.е. то, что валяется под ногами, что можно поднять и бросить в озеро, в реку, в стену, в воздух, в пролетающую ворону, чего я, правда, не советую вам делать. Именно, rock, а не stone. Stone у них используется в речи для обозначения строительного или природного материала.
Потом rock, как в Англии, так и в США,- это музыка. Но какой бы серьезный словарь вы ни взяли, нигде не найдете музыкального значения слова "рок", хоть оно и находится в активном действии уже более сорока лет, с 1956 года. Такое игнорирование авторами и издателями молодежи четырех поколений меня даже возмущает. Уж в моем словарике вы найдете все действительные значения слова rock.
Так что хоть мы и обзываем англичан консерваторами, однако сами не замечаем, как давно превратились в еще больших консерваторов. Русский человек еще хуже, чем англосакс, способен воспринять что-то новое, а тем более - поменять старое на это новое. В качестве наглядного примера я приведу недавний случай обсуждения американскими и российскими учеными документального фильма, снятого, кажется, в 1947 году. В фильме два американских специалиста в масках вскрывают труп энлонавта с потерпевшей катастрофу летающей тарелки. Съемка, несомненно, сенсационная. Мне самому в возможность подобного трудно верится. Но больше поразило то, как рассуждали в процессе обсуждения американцы, а как наши. Американские спецы, патологоанатомы, киношники и прочие пытались выяснить, когда же мог быть снят этот фильм, кто изображен в нем, и если это фальсификация, то кто бы мог это все устроить, во сколько бы такая фальшивка обошлась продюсеру, кому было выгодно держать эту ленту на полке почти пятьдесят лет… Все вопросы были достаточно логичными и продуманными. Российские же ученые просто сказали, что это фальсификация, подделка, и поставили точку. Все. Их аргументы иначе как идиотизмом не назовешь (идиотизм, кстати, это не оскорбление, это то состояние, когда кто-то сосредоточивается на несущественных мелочах, не упомянув или же не видя главного). Они акцентировали внимание на ряде ошибок оператора, указали на то, что он работал непрофессионально, что камера была плохо сфокусирована, что оператор не снял момент вскрытия черепной коробки (оператору, может, просто плохо стало), что вот, мол, один какой-то очевидец говорил, что у энлонавтов нет ушей, а тут уши маленькие, но есть (!). Поэтому, продолжали утверждать наши расейские мужи, это все подделка. Кто?… Когда?… Зачем?… Кому выгодно?… Ни слова. Просто этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. В ход пошли даже показания очевидцев, которых (и очевидцев, и их показания) официальная наука ни раньше, ни сейчас даже в упор видеть не хотела и не собирается хотеть. Я сидел у телевизора и думал, что, наверное, вот такие же люди занимаются у нас вопросами образования… Вот почему когда на смену явно старого, не отвечающего современным требованиям учебника нужен новый, то этот новый может не пройти только из-за того, что они, эти люди, найдут в нем два-три недостатка. И дети будут продолжать учиться по книге, где этих недостатков все двадцать пять.
Михаил Голденков представляет первый роман трилогии о войне 1654–1667 годов между Московским княжеством и Речью Посполитой. То был краеугольный камень истории, ее трагичный и славный момент.То было время противоречий. За кого воевать?За польского ли короля против шведского?За шведского ли короля против польского?Против московского царя или с московским царем против своей же Родины?Это первый художественный роман русскоязычной литературы о трагичной войне в истории Беларуси, войне 1654–1667 годов. Книга наиболее приближена к реальной истории, ибо не исключает, а напротив, отражает все составляющие в ходе тех драматических событий нашего прошлого.
Книга «Тропою волка» продолжает роман-эпопею М. Голденкова «Пан Кмитич», начатую в книге «Огненный всадник». Во второй половине 1650-х годов на огромном просторе от балтийских берегов до черноморской выпаленной степи, от вавельского замка до малородных смоленских подзолков унесло апокалипсическим половодьем страшной для Беларуси войны половину населения. Кое-где больше.«На сотнях тысяч квадратных верст по стреле от Полоцка до Полесья вымыло людской посев до пятой части в остатке. Миллионы исчезли — жили-были, худо ли, хорошо ли плыли по течениям короткого людского века, и вдруг в три, пять лет пуста стала от них земная поверхность — как постигнуть?..» — в ужасе вопрошал в 1986 году советский писатель Константин Тарасов, впервые познакомившись с секретными, все еще (!!!), статистическими данными о войне Московии и Речи Посполитой 1654–1667 годов.В книге «Тропою волка» продолжаются злоключения оршанского, минского, гродненского и смоленского князя Самуэля Кмитича, страстно борющегося и за свободу своей родины, и за свою любовь…
Книга «Схватка» завершает трилогию, которую автор назвал «Пан Кмитич», состоящую из трех книг: «Огненный всадник», «Тропою волка» и «Схватка».Что касается фактов исторических, то единственное искажение, к которому прибегает автор — это сжатие времени, ибо даже в трех пухлых книгах не описать все значимые события тех огненных тринадцати лет ужасной войны. В романе также достаточно близко к правде отображен колоритный мир простых людей XVII века, их верования и традиции.Иллюстрации М. А. Голденкова.
Эта книга завершает серию приключений оршанского князя пана Самуэля Кмитича и его близких друзей — Михала и Богуслава Радзивиллов, Яна Собесского, — начатых в книге «Огненный всадник» и продолженных в «Тропою волка» и «Схватка».Закончилась одиссея князя, жившего на изломе двух эпох в истории белорусского государства: его золотого века и низвержения этого века в небытие, из которого страна выбирается и по сей день. Как верно писал белорусский поэт Владислав Сырокомля: «Вместе с оплаканными временами Яна Казимира кончается счастливая жизнь наших городов».
Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений.Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?
Информация, изложенная в этой книге, не представляет никакой тайны. Однако по исторически сложившимся причинам ее не принято широко обсуждать и исследовать. Автор считает это большой ошибкой, потому что искажение исторической информации рождает лишь встречное искажение и тормозит процесс либеральных преобразований в обществе.Именно имперское искажение истории рождает экстремистские течения. Объективный же анализ истории и есть путь к народному согласию.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.