Осторожно – дети! Инструкция по применению - [11]

В прошлом году, например, бедные дети записывали в тетрадку инструкции по приготовлению здоровой пищи и способы вдевания нитки в иголку. Вечером я застала сына склонившимся над тетрадкой. Он пытался совместить записи с реальностью. «Заправка нитки в иглу. Нитку берут в руку, перебрасывают ее через локоть, снимают и отрезают ножницами. Конец нитки берут в руку и отмеряют расстояние до подбородка».

– Какой ужас! – Я попыталась представить расстояние от руки до подбородка. – А что дальше делать?

– Не знаю, – ответил Вася. – Звонок прозвенел, не успели записать.

Но это не самое страшное. Вася теперь ходит по кухне с тетрадкой и проверяет все на соответствие ГОСТу. «Заварку хранят не более тридцати минут, температура 55–65 градусов Цельсия», – читает он, глядя в наш заварочный чайник.

А еще он проверяет яйца на качество и свежесть – по таблице, нарисованной в тетради. Качество яйца – положение яйца. Вася выложил перед собой десяток яиц и поставил стакан с водой. Каждое опускал в стакан и проверял уровень. Если яйцо плавало чуть выше дна, оно, согласно тетрадке, считалось относительно свежим. А если на поверхности – то «недоброкачественное». Мои попытки воззвать к разуму ни к чему не привели. Пока Вася не искупал все десять яиц, не успокоился. Я теперь даже сварить яйцо просто не могу, а только «предварительно вымыв его в растворе питьевой соды». Бедные дети должны еще и зачет сдавать по этой теме – правильно указать химический состав яйца. Вот зачем ребенку знать, что яйцо на 0,7 процента состоит из углеводов, а на 11,5 процента из жиров? Когда я режу овощи на суп, то он прибегает с линейкой и замеряет ломтики, которые должны быть толщиной 0,2 сантиметра. А если кубики, то от 0,5 до 2 сантиметров.

Даже посуду я не могу помыть просто так, а только по записям в тетрадке. Для этого я должна следовать «схеме мытья посуды». Очистка. Далее по стрелочке мытье (сортировка), опять стрелочка – полоскание и еще одна стрелочка – сушка.

Господи, лучше бы они табуретки делали!

Еще они вышивают крестиком цыплят, вишенки и цветочки. Вася пришел даже не в истерике, а в трансе. Молча показал на пакет с нитками и картинку для вышивания. Мне его правда стало жалко. Вишенку я ему вышила, просидев два вечера, ругаясь нецензурной бранью, откусывая нитки и кляня на чем свет стоит инструкцию к этой самой вишенке. На самом деле я была очень горда своей работой – вишенка получилась без листочка, но на него у меня уже нервов не хватило и глаза слипались. Зато Вася в это время спокойно спал, и я радовалась, что ребенок с утра не будет ходить как зомби. Пуговицу он пришить может, а вышивать крестиком ему в жизни вряд ли придется. Во всяком случае, я очень на это надеюсь. За вишню я получила «трояк» с формулировкой «небрежно и не полностью» и цыпленка вышивать отказалась категорически, заявив, что пусть он сам вышивает, лепит и клеит. Да, Вася сказал, что никто из мальчиков сам не вышивал – «всем помогали женщины».

Или вот еще был случай. Василий, конечно же, вспомнил, что надо сдавать творческую работу, только накануне вечером. С выпученными глазами он ворвался на кухню и начал переворачивать ящик, где хранятся макароны, крупы и мука.

– И что, у нас больше никаких образцов нет? – воскликнул он.

– В смысле? – не поняла я. Вася держал в руке пачки с бантиками, рожками, спагетти и даже макаронами в виде сомбреро, которые я из какой-то поездки привезла ради шутки.

– Тут мало! Мне нужно как минимум десять образцов макаронных изделий! А у нас нет ни малых рожков, ни перьев, ни улиток, ни соломки!

– И зачем они тебе понадобились? С жиру бесишься?

– Их нужно приклеить на картонный лист и подписать! Чтобы красиво было! Творческая работа! И где взять остальные?

– Что ты мне предлагаешь? К соседям пойти? – пошутила я. Но Василий смотрел на меня так, что я не стала продолжать дискуссию. Ребенок чуть не плакал.

А дальше я улыбалась соседям и рассказывала им про творческое задание. Просила отсыпать мне пару-тройку макарон. Любых. Если бы не Вася, который маячил за спиной, соседи бы вызвали психушку.

Та же мысль – о переутомлении и психиатре – посетила меня, когда поздно вечером позвонила подруга и спросила, нет ли у меня случайно дома бочки. Только не очень маленькой, а средней, чтобы ее восьмилетняя дочь могла в нее влезть, потом из нее вылезти и при этом не застрять. Такой обычной дубовой бочки.

– Лен, ты чего? Заработалась? – поинтересовалась я.

– Нет, не могу найти бочку. Очень нужно.

Оказалось, что ее дочь ходит в театральный школьный кружок, и ей доверили роль Бабы-яги, но с одним условием: мама найдет бочку, из которой девочка будет выпрыгивать. Картонная не подходила – руководительница театрального кружка сказала, что картон Бабу-ягу не выдержит. В прошлом году спектакль был сорван – отрицательный персонаж вывалился из картонной бочки раньше времени. Еще нужна была метла, именно метла, а не веник. Но метла, к счастью, нашлась (подруга уговорила руководительницу считать метлой банный веник, прикрученный к швабре. Муж съездил за веником к другу на другой конец Москвы, а подруга весь вечер прикрепляла его к швабре). Но на настоящей бочке настаивали категорически.