Осточерчение - [6]

чтоб от лагеря взять верблюда, поехать через пески,

лечь в телеге и налюбоваться всласть.

Тот, кто имеет повозку, байк или карту – имеет власть.

Мы добрались до лучшего города на земле,

а цивилизация, к счастью, не добралась.

Чему учит Пушкар меня?

Я ничего уже не исправлю и не спасу.

На самом деле я живу здесь, в пустыне,

и ношу золотое кольцо в носу.

Ем кюфту из железной миски, держа её на весу.

И в повозке мужа по знаку «Ом»

пририсовано к каждому колесу.

10 ноября 2008 года, Пушкар – Джайпур

Каникулы на Луне

Вот тебя высаживают в открытку, тв-программу,

детскую сказку —

и ты вполне

На двенадцатый день осваиваешь пространство

и плохо помнишь,

что делал вне.

Мы тут видели тех, кто забыл вернуться,

и это зрелище не по мне —

Драные скафандры, разбитые навигаторы —

вечные каникулы на Луне.

В первый день выходя на улицу в Дели

ты знаешь твёрдо —

часы твои сочтены.

Грязно, перенаселено, зловонно и всё гудит,

словно ты в желудке у Сатаны.

А через неделю ты счастлив, сторговывая в Пушкаре

то-ли-юбку-то-ли-штаны

За две трети от их цены.

Так что можно, пожалуй, поздравить нас —

за двенадцать дней

Мы способны обжиться в любой открытке —

неважно, ёлочка ли на ней

Или восьмирукая дева Кали в сиянии

драгоценных своих камней.

11 ноября 2008 года, Джайпур

Джайпур

Чему учит нас город Джайпур, мой свет?

Месть индуса изобретательна и хитра.

У тебя неплохой отель, только в храме Шивы сразу за ним

служба начинается в пять утра.

И репертуар, в свою очередь, там таков,

что хрустит и трескается кора

Головного мозга. Причём сегодня он значительно

заунывнее, чем вчера.

Чему учит Джайпур меня?

Я преодолела большой маршрут.

Что ни кадр, то как из журнала Geo,

что ни индиец, то изумруд.

А сомненья, кишечные палочки и служители храма Шивы

меня пытались, но не берут.

12 ноября 2008 года, самолёт Джайпур – Гоа

Гоа

Мы в Северном Гоа, мама, каждый пейзаж

как заставка для телефона

или рекламный 3D плакат.

Дело к вечеру, где-то уже включается

электрический треск цикад.

Кто-то едет вдоль кромки моря на старом велосипеде

через закат.

Да хранит Господь мотоциклы сезонных, мама, —

они наглы,

Объезжают на полной скорости все пригорочки и углы,

Набирая полные ноздри полынного дыма, мама,

полные руки ветра

и веки – мглы.

Пока мы сидим в баре на берегу,

допиваем клубничный сок,

Игроки в крикет ждут, когда один совершит бросок,

крабы убегают наискосок.

Это самый мизинец Индии, самый невозможный её кусок.

Мы проводим солнце и тут ещё посидим часок —

Пока Костя докурит,

затушит джойнт

и закинет его в песок.

13 ноября 2008 года, Гоа

Как водится

Как ты там, моё слабое утешение, моя ржавая ссадина,

ломаная банка из-под тепла?

У меня в айподе сто пять твоих фотографий,

так что я тебя сюда привезла.

Я на севере Гоа, Тим, тут такой же бог, как у нас,

но куда чуднее его дела.

Если едешь на ста, и слёзы закатываются в уши —

это называется «с ветерком».

В барах выдают кокосовую скорлупку,

чтобы ты растолок гашиш

и смешал его с табаком.

Ящерица сбежавшей татуировкой гуляет под потолком —

Ты сидишь, а она идёт над тобой пешком.

Голые лампочки, Тим, жестяные кружки, пыльные майки,

нехитрый гоанский быт.

Всей литературы – только следы на песке:

скажем, узкие от ступней,

и звёздчатые от лап,

и круглые от копыт.

Кажется, что и сны тебя здесь не ищут,

но стоит тебе уснуть,

как никто окажется не забыт.

Вот он ты, глумливая бровь дугой, вот сменивший тебя,

с одной и второй серьгой,

Вот он новый мой праздник, который всегда с другой —

Все идут за мной от Парижа до Вайланканни,

где сразу над барной стойкой

мой дорогой —

Джизус Крайст,

как водится, Всемогущий

и Всеблагой.

15 ноября 2008 года, Гоа

Последнее утро

Чему учит нас Гоа, мой свет? Расстояние лучший врач.

Расставания больше встреч.

Драгоценно то, что хватило ума не присвоить,

не сфотографировать,

не облечь

Ни в одну из условностей; молчанье точней, чем речь.

Того, чего не имеешь – не потерять.

Что имеешь – не уберечь.

Чему Гоа учит меня? Тому, что из всех мужчин

только ветер и стоит слёз.

Когда катишься пятьдесят километров в час,

он уже принимает тебя всерьёз.

Всякий мрак проницаем, любой поворот открытие,

смерть глядит дальним светом, и он белёс.

Твоя тень состоит из чёлки, стоящей дыбом,

руля, сидения и колёс.

Гоа учит меня доверию – десять дней

Ездишь за спиной того, про которого точно знаешь —

ему видней,

Так что скоро чуть ли не дом родной обретаешь в ней,

Даже набирая полные фары пыли

и полные шины выбоин,

зеркала – разбегающихся огней.

Да, в последнее утро, пожалуй, стоит проснуться в шесть,

Сесть в рассвет, попытаться собрать всё вокруг и счесть,

попросить присяжных в себе учесть,

Что уж если Господь задумывал фрукты,

линию горизонта

и экзотических сумасшедших такими, какие здесь, —

О, какую же это делает Ему честь.

Если завтра отъезд, у тебя невозможный рост.

Правой ногой попираешь ты Сиолимский,

а левой Кузнецкий мост.

Слышишь благовест, погружая лицо

в прохладную мякоть звёзд —

над Москвой не бывает звёзд.

Пахнет пряным вест.

Пахнет жжёным ост.

И становишься чист, отверст и предельно прост.

Сам себе и Приянка Чопра,

и Роберт Фрост.

23 ноября 2008 года, Гоа

Back to Paradise

«Слушай, оставайся, а твою книжку

тебе издательство перешлёт».

(Сто двенадцать страниц, выходные данные, переплёт).