Остаться в живых. Прицельная дальность - [23]
— Ничего тебя не искалечило. Ты стал другой. Не такой, каким я тебя помнила. Я помнила тебя мальчишкой. Ты был избалованный, наглый и удивительно злоеб…чий. То, что мне тогда было надо. Можешь мне не верить, но когда мне было очень хреново, я вспоминала озеро, лодку…
— Лена, — попросил Губатый, — я тебя прошу, давай без вранья. Был такой режиссер, Станиславский, так вот он в такие моменты говорил: «Не верю!» У меня же память не отшибло? Ты что, хочешь меня убедить, что пронесла память о нашем романе через годы?
Изотова поднялась и села у него в ногах, по-турецки, глядя на Пименова насмешливо, но, как ни странно, по-прежнему дружелюбно.
— Тю! — протянула она с некоторой обидой в голосе. — Вот сказал — так сказал! При чем тут роман? Через какие годы?! Пима, окстись! Удивительный вы народ, мужики! Я что, похожа на сентиментальную дуру? Не было никакого романа, Леша! И мы оба об этом знаем. Были двое молодых ребят: клевая телка и не особо приметный паренек, сын богатых родителей. Была обстановочка соответственная. Дачка, коньячок с шампанским, луна опять-таки просто чумовая. И лет-то всего шестнадцать! — она вздохнула несколько манерно, но, как показалось Пименову, с легкой тоской. — Хотелось страшно, что аж зубы сводило. А от тебя, Пима, хоть и был ты весь из себя плейбой и по поведению — мудак редкий, мужиком тянуло. Настоящим таким мужиком, бабской радостью, что силой в корень ушел…
Она наклонилась вперед и снова ухватила Губатого, за тот самый корень, в который он, по ее словам, ушел — не грубо, а нежно так, интимно ухватила.
— Именно об этом я вспоминала, Леша, а не о соплях и слезах. У меня мужиков было, как на Жучке блох! Или чуть меньше, я не считала, но вот так, чтобы запомнилось — больше не было. И не потому, не лыбься, что ты меня качественно драл, были и покруче умельцы, а потому, что не было больше такой сладкой жары, озера не было, лодки этой сраной…
Она постепенно повышала тон, и Губатый с удивлением увидел, что ее глаза наполняются слезами, а нижняя губа, припухшая от яростных поцелуев, слегка подрагивает.
— …и шестнадцати уже никогда не было. И трахались мы не потому, что имели «задние» мысли, а просто потому, что были молоды и хотели сделать себе и другому хорошо!
— Успокойся, — сказал он примирительно. — Если честно, я тебя тоже вспоминал.
Изотова вдруг заулыбалась, тряхнула головой, отчего из уголка глаза выкатилась и побежала по щеке, оставляя влажную дорожку, крупная слеза.
— Часто? — спросила она.
— Когда было плохо, — признался Пименов нехотя. — Когда было очень плохо.
— Я когда увидела тебя, — Изотова ловко наклонилась в сторону, нащупала на верхней койке сигареты и быстро закурила. Жадно, с аппетитом — выпустив в прогретый воздух каюты струю густого серо-голубого дыма. Ее груди качнулись перед лицом Губатого, и он увидел бегущие к подмышке белые паутинки растяжек. — Там, на пирсе, я сразу поняла, что у нас с тобой опять будет…
— А я думал, что обойдется…
— Чудак ты, мил-человек! Что же в этом плохого?
— Ты была для меня воспоминанием, Изотова. Запахом молодости. Знаешь — «было время, был я весел!». Передача «Намедни», год 1992 — черно-белая картинка.
— А теперь картинка цветная? — спросила она.
Пименов кивнул.
— И это плохо?
— Не знаю. Воспоминание мешает разобраться.
— Знаешь, что, Пима, — сказала Изотова жестко. — Не пойму я, действительно ты мудак или прикидываешься? Тебе тридцать лет, а ты все еще не сообразил, что мы всю жизнь еб…м собственные воспоминания. Ты же не со мной сегодня спал, с тертой бабой сомнительной свежести, а с той шестнадцатилетней жадной писюхой, которую по сей день помнишь. И я не лысого морячка обнимала, исписанного как разделочный стол в столовке, а того, что меня…
Она махнула рукой, мол, что безнадежному объяснять, и пепел с сигареты упал на пол, на плотный ковролин.
— На этом и браки держатся, дурилка картонная. На двух-трех счастливых днях. А дальше — десятилетия кошмара, в которых нет ничего хорошего, кроме воспоминаний о тех трех днях. Как у моих папиков. У них кроме дачи и хорошей памяти ничего не осталось. И за тридцать два года семейной жизни если у них был счастливый месяц — то это рекорд. А мы с тобой и женаты-то не были…
Она усмехнулась и, прищурившись, глянула на него, сквозь клубящийся дым.
— И это хорошо.
— Да, — согласился Пименов. — Нам, по крайней мере, не за что друг друга ненавидеть.
— Ну, это у нас еще в будущем, — рассмеялась Изотова и, внезапно насторожившись, прислушалась.
Сквозь равномерный шум волн, набегающих на прибрежную гальку, и плеск воды у бортов «Тайны» пробивалось равномерное бормотание работающих судовых двигателей.
Когда Пименов, нацепив шорты, торопливо поднялся на палубу, пограничный катер стоял в полста метрах от места их якорной стоянки и с его борта уже спускали «надувнушку».
— Что им надо? — спросила Ленка испуганно, прижимаясь к спине Губатого горячими грудями, и он понял, что Изотова выскочила на палубу не одеваясь, в костюме Евы.
На скуле выкрашенного в серо-стальной цвет «погранца» красовались цифры 352, а прыгавший в лодку человек в форме приветственно помахал в их сторону рукой.
Мир, в котором рухнули плотины и миллионы людей расстались с жизнью за несколько дней… Зона бедствия, зараженная на сотни лет вперед, в которой не действуют ни законы природы, ни человеческие законы. Бывшая Украина, разодранная на части Западной Конфедерацией и Российской империей. Тюрьма для инакомыслящих и уголовников, полигон для бесчеловечных экспериментов над людьми, перевалочный пункт для торговцев оружием и наркотиками, поле битвы между спецслужбами разных стран, буферная зона между Востоком и Западом, охраняемая войсками ООН, минными полями и тысячами километров колючей проволоки.
Битва систем и идеологий разворачивается на улицах Лондона, в мангровых зарослях Кубы, в красных пустынях Африки, на заснеженных пустошах разорванной на части Украины, в затопленной небывалым ливнем Москве. Продажные политики, шпионы, террористы, наемники и бунтари – кто из них решит судьбу страны, а кто равнодушно подставит ее под удар Волны? Где кончается вымысел и начинается правда? В этой книге предсказаны конфликт в Грузии, газовые войны и раскол Украины. В героях этого апокалипсиса вы легко узнаете знакомых вам украинских и российских политиков.
Иногда не важно, что ты делаешь... Иногда не важно, что о тебе подумают... Иногда важно только одно... «ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ...»Солнце и море, кровь и безумства плоти, секс, предательство и предчувствие трагедии сопровождают поиски затонувшего в годы революции у берегов Кавказа старого китайского жемчуга…СОКРОВИЩЕ ПОЛУЧИТ ТОЛЬКО ОДИН…
Иногда не важно, что ты делаешь... Иногда не важно, что о тебе подумают... Иногда важно только одно... «ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ...» Солнце и море, кровь и безумства плоти, секс, предательство и предчувствие трагедии сопровождают поиски затонувшего в годы революции у берегов Кавказа старого китайского жемчуга… СОКРОВИЩЕ ПОЛУЧИТ ТОЛЬКО ОДИН …
«Школа негодяев» – это четвертая и заключительная книга тетралогии «Ничья земля»: «Ничья земля», «Дети Капища», «Дураки и герои», «Школа негодяев».Продолжается одна, главная, линия – борьба за выживание на «ничьей земле» Михаила Сергеева, бывшего оперативника ГРУ, пенсионера после развала страны. Он вынужден рассчитывать только на себя и своих близких друзей. За что он теперь воюет? За какую страну? За какую справедливость? Вот он принимает решение отдать заведомым террористам возможный компонент оружия массового поражения.
Вакцина, останавливающая смертоносный вирус, найдена, но для Книжника это только начало нового пути. Пути, на котором все не так, как казалось раньше. Враги становятся друзьями. Добро превращается в зло. Жестокость – в милосердие, а ненависть – в любовь. Потому что только любовь и преданность могут спасти мир, где люди умирают молодыми… «Не время умирать» – продолжение романа-антиутопии «Лучший возраст для смерти» (2017), вторая книга трилогии «Умереть молодым».
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.
Каждый думает, что где-то его жизнь могла бы сложиться удачнее. Такова человеческая натура! Все мы считаем, что достойны лучшего. А какова реальность? Всегда ли наши мечты соответствуют действительности? Не стоит винить свою Родину во всех бедах, свалившихся на вашу голову. В конечном счете, ваша судьба находится исключительно в ваших руках. В этом остросюжетном детективе перед читателем открывается противоречивая Америка, такая соблазнительная и жестокая. Практичные американцы не только говорят на другом языке, но они и думают по-другому! Как приспособиться к новой жизни, не наляпав ошибок? Да и нужно ли? Данный детектив входит в серию «Злополучные приключения», в которых остросюжетная линия тесно переплетена с записками путешественника и отменно приправлена искромётным юмором автора.