Остановки в пути - [78]

В зале я, осторожно ступая, направляюсь к табличке с надписью «Выдача книг».

— А вот и наша миссис Томпсон, — раздается голос миссис Райан.

— А она для своего возраста хорошо сохранилась, — доносится голос миссис Кардуччи.

— Родилась в тысяча восемьсот девяносто девятом году, а на вид не старше пятнадцатилетнего паренька. Интересно, где это она лифтинг делает, — добавляет голос миссис Фримен.

— А может, она знает секрет какого-нибудь особенного крема или лосьона на травах. Я бы тоже не отказалась, — вторит миссис Райан.

Я снимаю очки, судорожно протираю полой рубашки и снова надеваю. Свет неоновых ламп распадается на множество остреньких иголочек. Лица библиотекарш расплываются, потом снова обретают четкие контуры. Я совершенно растерялся, чувствую только, что надвигается что-то страшное. Желудок сводит судорогой.

— Что, испугался, а? — с иронией, как и прежде, спрашивает миссис Райан. — Сейчас я тебе объясню, в чем дело. Мы недавно проводили обычную ежегодную проверку и сверили на всякий случай персональные данные всех новых читателей…

Если я чего-то не ожидал в этот день, так это такой вот засады. Во рту у меня мгновенно пересыхает. Бесформенная, распухшая масса, которая всего секунду назад была моим языком, приклеивается к зубам. Значит, обман раскрылся, и теперь я попаду в тюрьму, а там уже изголодавшиеся уголовники сладострастно ждут моей задницы. Это расплата за то, что мне так везло до сих пор, не иначе. Больше года прожил в Америке, и меня ни разу не ограбили и не избили. Да и нищенская участь нелегала меня обошла… Но, как обычно говорит мама, «в жизни за все надо платить. За все, всегда, при любых обстоятельствах…»

— …и выяснили, что ты указал неправильный номер социального страхования. Мы тогда еще удивлялись, что ты его так быстро наизусть выучил.

— Ведь ты же, — подхватывает миссис Кардуччи, — не миссис Сьюзан Томпсон, год рождения — тысяча восемьсот девяносто девятый, место рождения — Батон-Руж, Луизиана, место жительства — Оклахома-Сити, мулатка, мать пятерых детей. Ведь правда же, это не ты?

— Н… н… нет, — заикаясь, мямлю я.

— Такими вещами не шутят, а то наживешь себе неприятности, — провозглашает миссис Райан, и вот они уже смеются, все три, а за ними разражается взрывом хохота и длинная очередь, образовавшаяся за моей спиной.

— В следующий раз принеси свою карту социального страхования! — Миссис Райан тщетно пытается придать своему голосу необходимую строгость. — Вот чистый формуляр, заполни потом. И скажи родителям, чтобы подписали. Все понятно?

Я складываю листок бумаги и запихиваю в карман куртки.

— А как побледнел-то, бедняга, — жалеет меня миссис Фримен. — Уж верно решил, что мы его сейчас съедим с потрохами.

Новый взрыв хохота. Я кладу книги на стол, торопливо, заикаясь, бормочу что-то на прощанье и кидаюсь к двери. «Скорей отсюда, — проносится у меня в голове, — пока они не передумали!»

— Ты сегодня ничего не берешь?

— Нет-нет, спасибо, в следующий раз.

Я уже у входа.

— И не забудь, — кричит мне вслед миссис Райан, — в следующий раз карту социального страхования принеси, старушка из Оклахомы!

— Само собой! — кричу я в ответ. — В следующий раз непременно принесу!

X. Переэкзаменовка

Двое чиновников в венском аэропорту Швехат поставили нам в паспорта печати, провели через зону таможенного контроля, и вот мы на свободе.

— Я тоже в Америке бывал, — сказал тот, что постарше. — В Нью-Йорке.

Он несколько раз задумчиво пролистал паспорт отца.

— Но в Вене лучше, — присовокупил он через секунду.

— С Веной ни один город не сравнится, — согласился второй.

— А на что вы вообще в Америке рассчитывали без документов? — осведомился старший. — Как вы себе это представляли?

Мама выдала какую-то заученную чушь.

А я так устал и так хотел спать. Просто спать, чтобы ни о чем больше не надо было думать. Чтобы ни о чем не надо было говорить. Чтобы ничего не надо было объяснять.

Когда мы прилетели в Вену, наши сбережения составляли примерно три тысячи шиллингов. Из аэропорта мы поехали автобусом на Западный вокзал, оставили четыре чемодана и два рюкзака в камере хранения и отправились в город.

Был погожий осенний день. Солнечные лучи играли на оконных стеклах и сверкающих витринах. Свет избавил серые дома, угрюмые фасады которых только изредка оживляли балконы и террасы, от их всегдашнего мрачного облика. Мимо меня с веселыми звонками проносились трамваи. Встречные прохожие были одеты по-летнему, смеялись, громко переговаривались, как ни в чем не бывало, шли по своим делам. Так радушно Вена меня еще никогда не встречала. Все это походило на сон, и я решил, что Вена надо мной просто издевается.

Мы нашли маленький отельчик неподалеку от улицы Мариахильферштрасе. «Номер стоит четыреста двадцать пять шиллингов в сутки», — сообщили нам. Значит, мы могли подсчитать, надолго ли хватит нам денег.

Родители позвонили венским знакомым.

— Я же вас с самого начала предупреждала, — заявила мамина подруга Рита. — Это надо же, без визы в США! Чистое безумие! Вот будет вам урок на всю жизнь.

Но, помолчав, добавила:

— Я все равно рада, что вы вернулись.

— В конце концов, — заключила Рита, когда мы навестили ее несколько дней спустя, — неважно, где ты живешь. Важно иметь четверых-пятерых верных друзей. А их везде можно найти.