Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются - [8]

— Он приезжий? — Молодой человек говорил словно дарил рублем — очень медленно и тяжело, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Скорее всего. Был бы местный, я бы такого негодяя точно знал. Бандит, форменный бандит!

— Мы с бандитами не связываемся, — скривился «испанец». Его звали Василием, но сам себя он переименовал в Диего. Ему казалось, что это имя звучит романтичнее. Чтобы кожа была смуглой — имя ведь надо подтверждать, — он втайне от всех знакомых посещал солярий, где работала его сестра. Дабы избежать общества бездельничающих дамочек, он приходил туда поздно, уже перед закрытием, и лежал под лампами терпеливо и блаженно. Разумеется, узнай об этом братва, позору было бы немерено. В Перешеевске посещение салонов считалось привилегией девчонок, а никак не грозных воинов. Но устоять против искушения стать бронзово-золотистым Василий никак не мог.

Приятелям он туманно намекал на какие-то давние испанские корни, во что простодушные братки охотно верили. А уж сколько времени новоявленному Диего приходилось проводить перед зеркалом, поправляя и подстригая свою бородку, и описать трудно.

Куролесова слегка раздражал этот так называемый помощник, но выхода не было. Не самому же выслеживать по всему городу Смирнова? И спускать такую наглость было никак нельзя. А вдруг об этом узнают другие? Позор чиновника не слишком волновал: подумаешь, плюнут вслед — носовой платок всегда с собой, можно и обтереться. А вот то, что остальные посетители начнут хватать его за галстук, вместо того чтобы покорно протягивать конверт с деньгами, пугало его всерьез.

— Вот и узнай, бандит или нет! Все! Свободен! — Куролесов махнул рукой, показывая на дверь, но Диего остался стоять неподвижно, строго глядя в окно и поглаживая бородку. По опыту он знал, что начальник так быстро не решает все вопросы. Непременно всплывет что-то еще, и придется возвращаться и вновь выслушивать старого козла.

Так и получилось. Куролесов ходил по кабинету, задумчиво ероша остатки кудрей, и вдруг спохватился:

— Да, и скажи Верочке, чтобы купила мне галстук. Знаешь, раньше были такие на резиночках… Чтоб отрывался сразу, понял?! — Старый галстук он с отвращением стянул с шеи и бросил на стол. — А то этим удавиться, к черту, можно. Все, иди!

На этот раз Диего зашевелился и медленно, с достоинством стал поворачиваться к выходу.

— Сволочь! — в сердцах бросил Куролесов.

Диего застыл в дверях и обернулся, глядя на чиновника с такой угрозой, что тот подавился таблеткой.

— Да не ты сволочь, а этот… Смирнов!

Диего повернулся и вышел. Чиновник взял ручку и посмотрел на документы, которые лежали перед ним на столе.

— Хотя и ты тоже сволочь, конечно…

Входя в офис, Смирнов услышал хохот. Он различил тонкий, колокольчиковый смех Ани и веселый гогот Сережи. Андрей заглянул в комнату.

Преобразившийся Макишев стоял перед сослуживцами и весело что-то рассказывал. Стульев уже не держался на ногах и повалился попой на стол, задыхаясь и вытирая слезы.

— Честное слово, зачем мне врать? Она так и сказала: напивается с одной рюмки. Мы же с ним в одной песочнице ночевали…

Раздался очередной взрыв смеха.

— А ты-то как туда попал? — поинтересовался улыбающийся Герберт Иванович.

— Куда?

— Да в песочницу…

— «Как», «как»… Неделю не просыхал. И этот… выпил рюмку водки, и приполз ко мне. О философии поговорили…

Смирнов мрачно смотрел на Макишева. Тот, похоже, рассказывал о случае, когда Андрей выпил водки с приятелем Федотовым и его развезло. Сначала он бродил по улицам, потом действительно присел в песочнице на детской площадке, где и повстречал бывшего одноклассника Ирины.

Такой подлости от Макишева Андрей не ожидал. Ему всегда казалось, что они хорошо друг к другу относятся. Во всяком случае, в тот день, когда на рынке Макишева хотел избить хозяин ларька, Пашка, Смирнов вступился и намял Пашке бока. Это стоило ему работы. И сегодня, разве он не помог Макишеву? Тот пришел, и Андрей сразу взял его на работу, проигнорировав тот факт, что перед ним хронический алкоголик. И вот как отплатил Макишев за все его добрые дела. Стоит и передразнивает перед всеми…

Первой присутствие начальства заметила Анечка. Смех ее мигом прекратился, она испуганно вскочила со стула и кивнула Смирнову. Следом перестали смеяться и остальные.

Макишев обернулся и холодно посмотрел на Андрея. Никакого смущения на его лице не было. Его взгляд словно говорил: «И что ты мне сделаешь?»

Андрей молча развернулся и ушел в кабинет Ирины.

— Самозванец! — сказал Стульев, как только за заместителем закрылась дверь.

Анечка покачала головой и снова села на место.

— Самозванец — это когда сам себя назначил. Это не наш случай. Скорее — временщик!

— Точнее — фаворит! — поправил ее Герберт Иванович.

Остальные горячо согласились. Только Макишев промолчал. Но не потому, что был с ними не согласен. Ему было больно и обидно. Почему Ирина предпочла ему этого пустого и недалекого типа, он не понимал. Только и достоинства, что широта в плечах. Может, потому, что он не пьет? Да, после макишевского пьянства это могло показаться ей привлекательным. Все равно, не станет он лизать Смирнову одно место только потому, что тот принял его обратно на работу.