Остановка по требованию. Осторожно, двери закрываются - [10]

Выбросив обертку от мороженого, она отправилась к Лубянке. Но, засмотревшись на витрины магазина «Черутти», чуть было не столкнулась с группой мужчин.

Ей хватило одного взгляда, чтобы определить — это были босс и его свита: очень холеный, дорого одетый господин в неопределенно-приятном возрасте «за пятьдесят», один молодой умник-интеллигент, скорее всего, личный помощник или секретарь, и два «человека в черном», или, попросту говоря, телохранители.

Уже пройдя мимо, Ирина не утерпела и обернулась — очень уж ей понравился босс. И наткнулась на внимательный, оценивающий взгляд. Мужчина рассматривал ее с интересом, но без нахального нетерпения. Так опытный лошадник оценивает приглянувшуюся кобылку, не спеша делать ставки на ипподроме.

Кленина прибавила шагу. По ее мнению, таким господам лучше было бы избегать подобных мест. Не потому, что здесь слишком демократичные магазины — как раз с демократичностью у местных магазинов проблема, а потому, что тут телохранители не помогут. Что они сделают, если мимо босса пройдет девочка божий одуванчик, а потом выхватит пистолет и выстрелит в упор? Или какой-нибудь киллер, переодетый в бомжа…

Ирина опять оглянулась и похолодела. Та самая бомжиха, которая топталась у скамейки, собирая пустые бутылки, отбросила сумку и полезла в карман. Господин как раз собирался входить в магазин, молодой умник открывал перед ним дверь. В руках у бомжихи появился пистолет.

Кленина не успела достойно отреагировать. Изо рта вырвался звук, похожий на сдавленное бульканье, она уронила пакеты и услышала хлопок. Потом еще один. Зазвенело разбитое стекло.

Обычно в фильмах успеваешь рассмотреть, кто, как и кого убивает. Причем герои стреляют долго и упорно, давая возможность зрителю привыкнуть к звукам пальбы и насладиться сценой. В жизни, оказывается, все немного не так. Ирина никогда прежде не считала себя тугодумом, но тут и глазом не успела моргнуть, как бомжиха куда-то исчезла. Один из телохранителей сидел на ступеньках магазина и матерился, держась за окровавленную руку. Стеклянная дверь была разбита. Босса, по-видимому, успели впихнуть в безопасное помещение.

Вокруг визжали женщины. Все куда-то бежали. Ирине с перепугу даже послышались милицейские свистки, но потом она поняла, что это просто завыла автомобильная сигнализация.

Трусихой она никогда не была, а потому, преодолев первый шок, бросилась к раненому.

— С вами все в порядке? — спросила Ирина первое, что пришло в голову. Телохранитель был абсолютно прав, ответив на это нецензурной бранью.

— Нет, черт возьми. — Он взял себя в руки и постарался закончить фразу культурно. — Мне нужен врач!

Кленина внезапно успокоилась. Ситуация, что и говорить, чрезвычайная, но стреляли-то не в нее, так зачем без толку нервничать?

— Я сейчас вызову «скорую». — Она полезла в карман за телефоном, но откуда-то уже бежали милиционеры, мелькали халаты врачей, чьи-то руки ее отпихивали, а официальный голос произносил:

— Набежали тут, бездельники, не пропихнешься! Серега, так твою растак, убери зевак!

— А со свидетелями что делать? — недовольно прогундел Серега.

— Свидетелям — остаться! — отрезал милиционер и ткнул пальцем в Ирину: — Проверь-ка у нее документики…

Кленина пожала плечами. Пожалуй, поход в «Детский мир» придется отложить. Здесь она вляпалась капитально. Дача свидетельских показаний — дело, конечно, важное. Жаль только, времени занимает много.

Димочка, немного нервничая, примерял перед зеркалом темные очки. У него их было несколько. Одни — черные, похожие на очки гонщиков, закрывали пол-лица и очень хорошо маскировали, но не пропускали света, и идти в них приходилось на ощупь. Вторая пара — голубенькие круглые линзы «кота Базилио», и третья — новомодные светло-серые стекла без оправы. Все это богатство Димочка практически не носил, используя лишь время от времени. И то сказать, суровый российский климат не давал шанса эстетам разгуляться. Какие уж тут солнцезащитные очки, когда шесть месяцев в году зима?

Но сейчас наконец очки дождались своего звездного часа. Димочка пытался так изменить свою внешность, чтобы его не узнала даже родная мать. А вернее, чтобы именно родная мать-то его и не узнала.

После того как он представил ей любимую девушку и Гера неосмотрительно поведала его родителям об их матримониальных планах, мамуля впала в такую ярость, что Димочке пришлось совершить ложную попытку самоубийства. Выпрыгнув с балкона, он уехал в больницу, а там удачно изобразил полную потерю памяти. И мать, и Гера были единодушны: Димочка должен выбрать, с которой из двух женщин он останется. Для нервного молодого человека выбор сложный, если не сказать, невозможный. Долго бы ему пришлось притворяться больным, если бы его матерая начальница не раскусила хитрость своего секретаря и не увезла его из больницы.

Теперь Димуля жил в съемной квартире, которую для него нашла Кленина, и пока достаточно успешно скрывался от матери и любовницы. Он понимал, что долго это не продлится: обе знали, где он работает, и в любой момент могли заявиться в «Контакт». А кроме того, нервы у Димы совсем сдали. Он больше не мог жить в таком напряжении. Сами подумайте, из квартиры приходилось выходить в шесть утра, чтобы явиться на работу как можно раньше. Позавчера он замешкался и, уже подходя к офису, застал на улице Геру — та как раз выбиралась из «Жигулей». Димочка дождался, пока она зайдет внутрь и узнает, что его на работе нет, и только после этого пробрался на рабочее место по пожарной лестнице. Покидал службу он теперь, лишь переодевшись в женское платье. Благодаря этому вчера удалось избежать встречи с мамулей, которая сидела на скамейке напротив офиса и разглядывала всех выходящих из здания в военный бинокль. Какие нервы нужно иметь, чтобы это выдержать?! Димочка начал горячо сочувствовать революционерам прошлого. Их знание законов конспирации и многочисленные способы ухода на явочную квартиру ему теперь здорово пригодились.