Остановись, мгновенье, ты ужасно - [5]

Хозяином пивнушки был сорокалетний армянин, который заманивал клиентов в свое заведение тем, что время от времени устраивал акции бесплатного угощения пивом. И каждый, кто попадал в эту акцию, получал из рук бармена двести граммовый стакан пенящейся жидкости. Но случалось такое не часто. Зато народ в «Пивной рай» валил валом.

На этот раз в пивбаре было не протолкнуться, и Грек, с Ваняшиным купив двух литровую пластиковую бутыль «Очаковского» вышли на улицу. Метрах в сорока от пивбара, на противоположной стороне улицы на небольшом гранитном возвышении стоял бюст Феликса Эдмундовича Дзержинского, взор печальных глаз которого был устремлен на пивное заведение. По обеим сторонам бюста находились две лавочки. Но никто из тех, кому не хватило места в пивбаре, на эти лавочки не садились. Строгий взор печальных глаз Дзержинского, выражал порицание, равнодушно снести которое они не могли.

– Айда туда, – кивнул Грек на маленький скверик, где замер в гранитном изваянии прародитель ВЧК.

Перейдя на другую сторону улицы, они сели на одну из лавочек. Грек положил пакет с пирожками. Двух литровую бутылку пива поставил себе на колено, слегка взболтнув ее.

– Люблю с пенкой, – признался Грек и тут же заметил, что у его молодого коллеги по работе с чего-то вдруг пропало настроение. Сидит он и блуждающим взглядом посматривает по сторонам, выбирая из толпы красивых женщин.

Сан Саныч даже улыбнулся по этому поводу.

– А все-таки, ты, Лешка, неисправимый бабник. Ну согласись? Прав ведь я? Ты ж не одну юбку просто так не пропустишь. У-у, чертяка. Весь в меня, – проговорил Грек, взбалтывая бутыль с пивом. – Я ведь тоже таким был.

Ваняшин ничего ответить не успел. Грек увидел идущую по тротуару стройную женщину лет двадцати семи в короткой юбочке. На плече у нее висела сумка, которую она бережно загораживала рукой от столкновения со встречными прохожими.

Женщина явно была не местной. Шла неторопливо, посматривая по сторонам. Судя по всему, она направлялась к станции метро, но вдруг почему-то остановилась, словно вспомнив о чем-то, оглянулась, минуту постояла в раздумье и развернувшись, пошла к «Пивному раю».

Грек, наблюдая за ней, облизнулся. Толкнув приятеля Леху локотком в бок, кивнув на противоположную сторону улицы, где шла женщина.

Словно заметив, что черноусый мужчина положил на нее глаз, женщина теперь шла медленно, давая возможность Греку вдоволь налюбоваться собой.

– Смотри, Леша, какая южаночка идет. Как она тебе? Хотел бы в кровать ее уложить? – словно женскую грудь, Грек сжал в руках бутыль с пивом. – Ух, я бы ее… – мечтательно проговорил он, облизнувшись.

Ваняшин нехотя глянул на приглянувшийся Греку объект вожделения.

– Ничего в ней особенного и нет, – вдруг сказал приятель Леха, чем оскорбил самолюбие Сан Саныча Грека, который не упустил заметить, что хоть Ваняшин и бабник, но не разбирается в женщинах, потому что настоящую женщину еще не встречал.

– Это ж не женщина, огонь. Посмотри, как по-восточному грациозно она вышагивает. Какая у нее походка. Такая знаешь, как будет подбрасывать в постели? С каким темпераментом. Эх, Леха. Молодой ты еще. Не опытный, – проговорив так, Сан Саныч заметил, что, подойдя к дверям пивного бара, возле которых толпились мужики, женщина остановилась, и как показалось Греку, закрыла глаза. Она сунула руку в свою сумку, достала оттуда небольшой круглый предмет, умещавшийся в ладони.

Возможно бы, Грек не придал этому значения, если б не провода.

Два тоненьких проводка потянулись из сумочки вслед за этим предметом, похожим на круглую батарейку наверху с кнопкой. И Грек даже успел заметить, что эти проводки были темно-синие.

Не открывая глаз, женщина сжала в руке этот предмет. Ее палец лег сверху на кнопку.

Грек уставился на южанку обезумевшими глазами, протянув:

– Э…э, – он вытянул левую руку вперед, указывая на женщину.

Леха Ваняшин в этот момент глазел в другую сторону. Не понял, что хотел выразить Грек этим своим жестом.

– Ты чего, Сан Саныч? Открывай бутылку-то, – предложил Ваняшин, заметив, что Грек зажмурился и втянул голову в плечи, сделавшись похожим на усатого лягушонка.

И в этот момент раздался оглушительный взрыв.

Лехе Ваняшину показалось, что небольшой пятачок, на котором стоял бюст Дзержинского и обе лавочки, высоко подпрыгнули вверх, а потом с некоторым опозданием вернулись на свои места.

В стоявших по обочинам проезжей части машинах, сработала сигнализация, огласив округу, пронзительным многоголосым воем. Кто-то кричал. Кто-то громко стонал. И среди этого всеобщего хаоса лейтенант Ваняшин услышал страшный вопль. Так вопить мог человек в полной мере испытавший на себе ужас случившегося.

– Ой, убили, убили!

Ваняшин посмотрел и увидел на тротуаре возле пивбара несколько трупов. Их лица были изуродованы до неузнаваемости. Причем, у самого вопившего грудь и живот были в крови, и было не понятно, то ли он кричал о себе, чувствуя, что умирает, то ли про кого-то из своих приятелей, изуродованных взрывом и неподвижно лежащих рядом на тротуаре.

Стекла в «Пивном рае» повылетали от взрыва, и осколки зловещего взрывного устройства, проникнув в оконные проемы, видно и в стенах питейного заведения нашли свои цели, потому что из пивбара тоже слышались стоны и крики о помощи.