Останется только одна - [35]

– Ты смотры, какая она молодэц! Такые подарки минэ оставыла! Когда вэрнусь за нэй, возму вот так за рога и… всю ее расцэлую! Ну-ка, руки всэ убралы от ных, это все улыки, которые я забэру лычно. Ого, да тут автоматыческая аптэчка, она же стоит как целый горный джип Л-класса! И цыркуляная пыла по мэталлу – «Самарка», способная быстро пэрэпылыть даже композытный сплав наручныков! Вот повэзло минэ! А это нэпрыкосновэнный высококаллорыйный запас еды из пайка спэцназовцэв, и их станэр послэднэй модэли? Нэ можэт быть, давно мнэ такые дорогые вэществэнные доказатэлства нэ попадалися!

– Шэф, смотры, тут эщо вклучонная мыни-рацыя лэжит! Можно я возму сэбэ?

– Чито ты сказал? Хочэшь взять сэбэ мою мыни-рацыю?

– Нэжаднычайтэ, шэф, у нэе всэравно батарэи ужэ подсэлы, а тут вот столко всэго, на всэх хватыт!

– Подсэлы говорыш? Больваны, стойтэ! Где шайтаныст?

– В коридорэ под охраной остался. Куда он в наручныках от нас дэнэтся?

– Нэмедлэнно всэ к нэму! Это засада, нас тут жыдали, оны готовыли Кхуяну побэг с помощью этых вэщей!

В коридоре послышались мощные удары в дверь изнутри. Материал, из которого она была отлита, благополучно выдержал их горячий напор, как и последующие за ними выстрелы.

– Нас запэрли тут как бэзмозглых баранов! Нэссыте минэ «Самарку», будэм пылить замок.

Конвоиры недоуменно поглядели на дверь, и попытались ее открыть снаружи. Тут я своевременно подал сигнал, и наши солдаты, выскочившие из засады, обезоружили их без шума и пыли. Тоже самое произошло и с экипажем квадрокоптера. Пилоты с горячими кружками кофе в руках застигнуты врасплох, и старательно обмотаны скотчем до поры прятавшимися внешними силами нашего отряда.

Освобожденный пленник выглядел очень измученным и оголодавшим, его одежда и тело несли на себе многочисленные следы от пыток и побоев. Но радость, которую он испытывал, увидев нас, была неподдельной. Все бросились друг друга обнимать. Запертые же отреагировали на наше ликование отчаянной паникой, перемежающейся с бешеной пальбой, руганью и ударами в дверь.

– О, Великий Перун! Благодаря твоей мудрости, мы победили наших врагов, что прикажешь с ними сделать? Может быть, взорвем их вместе с лабораторией? – обратился Волхв, склонив седую голову.

За дверью употребили все возможные проклятья в наш адрес, и с удвоенной энергией стали безрезультатно пилить замок.

– Этого дэлать нэльзя не в коэм случаэ, мой друг! Мы эще нэ до конца открыли всэ тайны инопланэтного объэкта! Тута я нэ смог добраться до пункта эго управлэния. Он открываэтся только на прикосновэние хозяэв, которых я попытался воспроизвэсти в ходэ эксперимэнта, – ученый выразительно показал на дверь в конце коридора.

– Согласен, чтобы не взрывать, давайте их лучше выпустим, и допросим! Преступайте к переговорам о сдаче в плен, – по деловому бросила Карина, делая вид, что не обращает внимание на благодарные, граничащие с обожанием взгляды Омара.

– Лягуев, готовы ли вы и ваши люди сдаться, если мы гарантируем вам жизнь? – казак Григорий стал перекрикивать вой пилы.

– Лучшэ смэрть от удушыя в замкнутом пространствэ, чэм от удушыя в нэзамкнутом ванучэм хлэву! Братья Лягуевы ныкогда нэ пойдут на прэдатэльство своэй Родыны! – послышался пафосный ответ, на безапелляционность которого тут же последовали возмущения остальных запертых, предлагавших оратору поторговаться.

– Если вы честно ответите на наши вопросы, то мы вас отпустим по домам! – програссировала супруга мои мысли.

– Это достойноэ прэдложэные диля мусчыны, ми согласныэ! Выпускаитэ! – многоголосый хор опередил решение Мышата Ушатовича.

– Тогда выходить без оружия, с поднятыми руками! Но сначала, по очереди, каждый пусть вставит пальцы в прорези на двери.

– Это эсчо зачэм? Хотыте нашы палцы отрэзать длиа коллэкцыи?

– Нет, это для открытия замка, делайте, что говорим, если не хотите там умереть.

Шуршание закончилось с распахнувшейся дверью, наружу испугано вышел зажмурившийся от яркого света фонарей боевик, видимо, тот, кто последний ее и закрывал. Его сразу спеленали и оттащили в сторону. Тоже действие произошло еще несколько раз с другими членами следственной группы. Мне это порядком надоело, захотелось усилить свой триумф, увидев испуганное лицо самого предводителя, и я выкрикнул:

– А теперь, горбатый! … Чего вы на меня так удивленно смотрите?

– Слюшай! Просы чэго хочэш! Можэм дажэ улыки вырнуть, но у нас в группэ нэбыло ны гарбатых, ны храмых, ны касых!

– А блин, точно! Сорьки, перепутал. А теперь Лягуев! Я сказал Лягуев!

– Так мы всэ тут Лягуевы, вот я Камаз, вот это мой двоюродный брат Рулон, вот там дядя Гаджэт, а там племянник Бидончык… – начал рассказывать плененный оперативник.

– Я понял! А теперь Мышат Ушатович Лягуев!

– Ызвэны казёль, но из-за твой плёхой казлыный акцэнт, мы нэпонялы, кого ты эмэл в виду: Мышата Ушатовыча или Рушата Мусатовыча? Кого тэбэ надобно?

– Я эмэл вашего самого главного…в виду! – вскипели одновременно я и жена.

– Османа Османовыча Сутарбыэва? Вах, какой смэлый казёль! Он тэбя за это сам лычно накажэт! Ты поняль как, да?

– Сейчас ты за козла у меня получишь! – вышла из себя Кора и направила свою рогатину на связанную цель.