Осталось чуть - [97]

- Однако, дым на горизонте, хозяин. Еси это не то, куды мы едем, то я сожру свою табачну жевачку.

- И что бы случилось, если бы ты проглотил ее? – Спрсил Рузвельт, как всегда, любопытный во всех вопросах.

- Дык, кишки бы скрутило – причем быстро, - ответил Сноу, громко сплевывая, чтобы подчеркнуть свои слова. – Случилось у меня такое однажды, кады меня конь сбросимши. – Его голос погрустнел. – Второй разок, однако, повторять не шибко хочется.

Сноу, наверное, точно знал, что ему не придется выполнять свое обещание. Через полчаса «пшолка» вкатилась в Форт-Бентон. Вокруг форта, расположенного а западе так далеко вверх по течению Миссури, что до него мог добраться пароходик только с наименьшей осадкой, вырос довольно больших размеров городок. «То же самое происходило во времена Римской Империи вокруг укрепленных лагерей легионеров», - подумалось Рузвельту. Он окинул взглядом сидевшего рядом Филандера Сноу и только тряхнул головой. У Сноу было много замечательных качеств, но интерес к истории древнего мира среди них не числился. Рузвельт эту свою мысль озвучивать, естественно, не собирался.

Сноу тоже оглядывался по сторонам, бросил взгляд вглубь фургона.

- Вы собираетеся надевать вашу шикарну форму, хозяин? – Спросил он. – Надеюся, однако, што она не шибко помялася – ведь неделю – гляди – завернута пролежала.

- Думаю, что умнее всего пока будет оставить ее свернутой, - ответил Рузвельт. – Из того, что я слышал в Грейт Фоллз, этот Генри Уэлтон, командир 7-го пехотного полка – сам только подполковник. Я не хочу ввалиться к нему в таком виде, чтобы не создавать у него ложного впечатления, будто бы я набиваюсь ему в вышестоящие офицеры.

- Разумно. Однако, разумно, - Филандер Сноу перекинул поводья в левую руку, чтобы ладонью правой руки хлопнуть себя по бедру. – Не обижайтеся на меня, но я скажу вам, што на ранчо вы толечко свое время зазря тратите. Вам нужно быть политиком.

- Такая мысль приходила мне в голову, - признал Рузвельт. – И если бы я в свое время не решил приехать сюда, то я, наверное бы, баллотировался в Ассамблею у себя, в Нью-Йорке. Скажу тебе одно: мы должны добиться перемен, и это факт. Если люди, которые управляют нами сейчас, не произведут таких изменений, мы должны будем скинуть этих негодяев и поставить таких людей, которые сделают это.

Сноу остановил фургон на другой стороне улицы напротив деревянных ворот, вделанных в сложенные из саманного кирпича стены форта. Возможно, в том, что он остановил фургон прямо перед входом в салун, никакого совпадения тоже не было.

- Я ж вам не понадоблюся для разговора с энтим подполковником - как его там звать? - ведь так, хозяин?

- Полагаю, что – нет, - Рузвельт выпятил свою нижнюю челюсть, придавая своему лицу суровый вид. – То ты мне будешь нужен в хорошем состоянии, чтобы ехать домой, когда я вернусь. Пропусти парочку стаканчиков. Хорошо проведи время. Но если мне придется грузить тебя в вагон, ты об этом пожалеешь, и не только похмелье будет этому причиной.

- Все будет в порядке, - пообещал Сноу. – Не особо желаю ехать на ранчо с головой, гудяшшей, как колокол.

Чем бы ни грозился Рузвельт, а такая перспектива страшила его куда больше. В салун он, однако поспешил с такой резвостью, что Рузвельт от удивления даже цокнул языком. Затем просто пожал плечами. Он посмотрит, когда вернется из Форта-Бентон.

- Доброе утро! – Поприветствовал его часовой у ворот. – Будьте любезны, укажите, по какому делу вы сюда явились. – В сторону он не отошел.

- Я бы хотел переговорить с подполковником Уэлтоном, - ответил Рузвельт. – Я собрал добровольческое подразделение, которое хочу предложить Армии США.

- Насколько велико подразделение? – Спросил часовой без особого удивления на лице. – Сколько у вас человек? Пять? Десять? Пятнадцать даже? Это все мелочь, а сколотить из них хоть что-то путное трудно.

Рузвельт гордо выпятил грудь.

- Друг мой, - пророкотал он, - Под моим началом находится кавалерийский полк полного состава, готовый к бою. Вашему полковнику нужно только дать нам приказ, и мы понесемся его исполнять.

Сказав это, он с удовлетворением мог наблюдать за тем, как часовой едва не уронил винтовку, успев поймать ее еще до того, как она стукнулась о землю. Еще с большим удовлетворением он увидел, что все, кто находился на расстоянии слышимости – а он голоса своего понижать не собирался, даже наоборот – обернулись в его направлении, таращась на него во все глаза. А будь у часового во рту вместо трубки шарик жевательного табака, то он бы точно его проглотил бы. В данной же ситуации, часовому потребовалось несколько попыток, чтобы, наконец, произнести:

- А-а, так вы и есть тот самый Рузвельт из Хелены, чтоб мне сгореть, если это не так! Слишал про вас денька два-три тому назад, но ни единому слову не поверил.

- У вас есть шанс поверить, - гордо ответствовал Рузвельт, - потому что это правда.

И часовой действительно поверил.

- Берт! – прокричал он солдату с той стороны ворот. – Эй, Берт, чтоб тебя! Выходи и проведи мистера Рузвельта к «старику». Он – тот самый господин, который снарядил целый кавалерийский полк, собственной персоной!