Осталась только вечность - [6]

Шрифт
Интервал

-мне страшно,- пролепетала я. Его лицо тут же смягчилось. Эндрю провел большим пальцем по стекающей слезе и вытер ее. От чего мое тело вновь покрылось мурашками.

-все будет хорошо,- он поднимается, берет меня за руку и мы входим в эту комнату. Передо мной огромное ,на всю стену, окно. Перед моими глазами раскидывается прекрасная панорама Лондона. Затаив дыхание, я просто тупо стою и смотрю в окно. По моим глазам снова стекает слеза, только уже от этого шикарного вида. Прошло где-то около минуты, как я поняла что держу за руку Эндрю. А точнее он меня.

-Эм.., ну вот тут ты пока будешь жить,- почти шепотом сказал он,- завтра утром я принесу тебе завтрак.

Он отпускает мою руку и поворачивается ко мне спиной.

-доброй ночи,- говорит он , и его силуэт скрывается за дверью.

-доброй,- говорю я, но уже в пустоту.

Передо мной шикарная комната. Мне уже начинает нравится мое, так сказать, приключение. Я скидываю мокрые и грязные тапочки и ложусь на белый пушистый ковер. Сжимая руками его ворсинки, я чувствую какой он мягкий. Будто по нему никто никогда не ходил. Надо мной весит небольшая хрустальная люстра. Такую бы я вряд ли себе позволила. Могу поспорить, что она стоит целое состояние!

Лондон весь горит яркими огнями. Никогда не видела такой красоты. Хотя о чем я говорю? Я мало чего видела в этом мире. Взглянув на часы, я увидела, как стрелка доходит до 4:05. Недолго думая, я встала и направилась к белому комоду, чтобы посмотреть в чем можно поспать. Открыв его, я увидела много одежды. И причем женской. Может быть этот псих держит молодых девушек здесь, а потом убивает их где-нибудь в темном подвале? О, нет, нет, нет! Я не хочу думать об этом и снова навеивать чувство страха.

Я одела какие-то шорты и майку больше своего размера, которая пропахла мужским одеколоном. Я вдыхаю его, и мне становится так приятно от этого аромата. Радуясь, такой шикарной находке, я ложусь в двуспальную кровать, которая стоит напротив комода.

Матрас проваливается подо мной, и я тут же погружаюсь в глубокий сон. Которого мне так сейчас не хватало, чтобы наконец окончательно успокоиться. Посмотрим, что будет ждать меня завтра.. И что придумает этот подонок.

***

Я слышу стук в дверь и резко открываю глаза. В комнату заходит Эндрю, но он уже выглядит не так как вчера... На нем пижамные штаны, которые, грубо говоря, "болтаются" на его бедрах. Я поднимаю взгляд наверх и вижу его оголенный торс, а в руках он держит поднос.

Он подходит к тумбочке у кровати и ставит завтрак, а потом поворачивается ко мне и смотрит в мои глаза. Волосы взъерошены, а глаза уже не такие, как были вчера. По моему телу прошла приятная дрожь. Я обняла колени и тупо улыбалась.

-с добрым утром,- говорит он.

-с добрым.

-на улице снег пошел...

Я вскакиваю с кровати и радостно подхожу к окну. Вот и первый снег. Большие хлопья медленно падают на землю. Весь город становится белым. В прямом смысле этого слова. Затаив дыхание, я смотрю на эту прекрасную картину, не обращая внимания на Эндрю. Для меня зима- это что-то особенное, ведь именно зимой, я могу почувствовать себя человеком, чувствуя холод, который бодрит меня при прогулке.

-нам пора,- говорит Эндрю.

-куда?

-к боссу. Одежду найдешь в комоде,- он встает и уходит из моей комнаты.

Наконец оторвавшись от зимнего пейзажа, я подхожу к комоду и начинаю выбирать себе одежду.

***

Одев джинсы и какой-то свитер с оленями, я привожу свои волосы в порядок. Ну вот, я готова встретиться с каким-то боссом. Наверняка, этот Эндрю его сын.

Я сажусь на кровать в ожидании Эндрю. Он же должен за мной зайти, ведь я и понятия не имею куда мне идти! Интересно, а Джон уже узнал, что из-за него меня похитили?! Наверное да, но он просто сидит, сложа руки. Ибо ему насрать на меня.

К завтраку я так и не притронулась, сейчас не до еды как-то. Есть и более важные проблемы, чем еда. Тут дверь открывается , и передо мной стоит Эндрю. Он в рубашке и джинсах. Наверное от девушек у него просто нет отбоя. Ведь он прекрасен..

-пошли.

Мы выходим из комнаты и направляемся к лестнице. Но вдруг он останавливается и поворачивается ко мне, от неожиданности, я даже отшатнулась в сторону:

-будь повежливее с моим отцом, он не любит выскочек,- он беспокоится за меня? Хм, а он мне уже начинает нравится.

-ладно.

-во что же ты ввязалась,- с жалостью сказал он. Казалось, что будто вот-вот из его глаз вырвется море слез. Глаза настолько красивы, что вряд ли я когда-нибудь смогу от них оторваться.

Он снова идет ко мне спиной, а я тупо плетусь за ним. Беспокойство с его стороны меня зацепило. Почему он так беспокоится за меня? Наверное это просто уважение и ничего больше.

И вот мы уже на первом этаже шикарного особняка. Мы подходим к двери, и Эндрю стучит. Мое сердце вот-вот выпрыгнет из моей груди. Мне так страшно, что хочется сейчас убежать куда-нибудь, забиться в уголок и не выходить оттуда.

-войдите,- раздается грубый голос.

Эндрю открывает передо мной дверь и жестом приглашает войти. Собрав силы в кулаки и глубоко выдохнув, я прохожу. Передо мной статный, взрослый мужчина лет так сорока пяти. Он сидит за столом и пристально смотрит на меня.


Рекомендуем почитать
Гражданин мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пепельные волосы твои, Суламифь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другое детство

ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.


Рассказы

В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.


Объект Стив

…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.


Не боюсь Синей Бороды

Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.