ОСС 117. Совершенно секретно - [22]

– Может, он провалился...

– Не думаю, сэр. Те объявили бы об этом с большой помпой. Они любят процессы такого рода.

– Возможно, но я не думаю, что они захотят предать огласке конкретный случай с двести тринадцатым. Понимаете, почему?

Говард секунду подумал.

– Конечно! Пока дело не закончится...

– А оно далеко от завершения!

Секундное молчание, потом Смит сказал:

– Выход один: довериться Юберу. Он уже много раз вгонял нас в жуткую дрожь, но всегда возвращался. Будем ждать... Что еще?

– Вчера вечером в русском секторе Берлина при попытке побега от арестовавших его полицейских погиб один из наших агентов. Мы твердо уверены, что при нем не было ничего компрометирующего.

– Он убит?

– Да, сэр. На месте.

– Ну что ж, позаботьтесь о семье, если она у него была.

* * *

Дорога была плохой, разбитой, в выбоинах и рытвинах, которые дождь превратил в лужи. Огромный грузовик подпрыгивал, трясся, но, рыча, продолжал двигаться по темной влажной ночи.

Полулежа за широким рулем, Юбер вглядывался в дорогу через небольшую чистую полоску на лобовом стекле, которую с большим трудом поддерживал старый скрипучий "дворник".

Мастер-китаец что-то сказал на своем родном языке; Юбер не счел нужным отвечать.

В кабине сидели еще два сына Поднебесной. Эти были привилегированными, а сзади, сжатые под иллюзорной защитой брезента, стоя, спали пятьдесят кули, равнодушных ко всем толчкам и ударам. Пятьдесят живых мертвецов.

За огромным темным складом слева от дороги появились огни лагеря. Через сто метров был маленький облупленный домик, в котором жила странная пожилая пара. Дальше шла грунтовая дорога, ведущая прямо в лагерь.

Юбер перевел рычаг переключения скоростей и надавил ногой на педаль газа, чтобы въехать на холм. Тяжелая машина с урчанием рванулась вперед, с удивительной легкостью взяла препятствие и замедлила ход на равнине.

– Стой!

Юбер остановил грузовик. Подошедший вооруженный часовой узнал его и махнул рукой. Белый с красным шлагбаум поднялся, освобождая путь. Юбер, уже включивший первую скорость, поехал вперед...

Лагерь имел форму шестилучевой звезды с круглой площадкой посередине. На этой площадке кули выходили и шли в свои бараки.

В этот вечер разгрузка заняла не больше и не меньше времени, чем обычно. Когда в машине не осталось ни одного китайца, Юбер выехал из лагеря через контрольный пункт и на первой скорости съехал по крутому склону холма на дорогу.

Обычно он сворачивал направо, чтобы вернуться в Погоби, где жил в общежитии рядом с бойней. На этот раз он свернул налево, в сторону Маркова, и быстро набрал скорость.

В Марково были нефтяные скважины, но Юбера не интересовала нефть. У него в кармане лежал путевой листок, предписывавший ехать на воздушную базу Лакарстово и принять там груз, характер которого не уточнялся.

Совсем недавно Юбер узнал, что Лакарстово – база реактивных истребителей типа МИГ. Именно то, что он искал...

Сразу за лагерем дорога становилась намного лучше, несомненно, потому, что по ней гораздо меньше ездили, и Юбер доехал до Лакарстова меньше чем за пятнадцать минут.

Надо было проехать через деревушку из трех десятков домов, сгрудившихся вокруг разрушенной церкви. За ней открывался радующий глаз фейерверк разноцветных сигнальных огней, разбросанных в ночи.

А вот и шлагбаум, часовые.

– Стой!

Юбер затормозил, протянув свой путевой листок. Солдат взял его, велел подождать и ушел в караулку, расположенную за стеной, на территории базы. Юбер выключил фары грузовика. Глаза постепенно привыкли к темноте, и он различил бараки, а чуть подальше – большие ангары для самолетов. Все было тихо и спокойно.

Он пожалел, что не приехал сюда днем: наверняка увидел бы истребители.

Солдат запаздывал, но Юбер не ощущал никакого страха. С того времени как благодаря документам, которые достала Лин Маннова, он без труда сумел устроиться работать на большое строительство в Погоби, он постоянно испытывал странное в его положении чувство безопасности.

Солдат вернулся, что-то приказал часовому. Шлагбаум поднялся, и Юбер, включив фары, тихо тронулся с места. Солдат вскочил на подножку и крикнул:

– Езжай прямо. Я скажу, где свернуть.

Они проехали вдоль бараков около двухсот метров.

– Направо! – указал солдат.

Юбер повернул руль.

– Стой!

Он затормозил, выключил зажигание, вышел из машины и последовал за своим проводником к дощатому домику с ярко освещенными окнами.

– Сюда, – показал солдат.

Они прошли коридор и через широко открытую дверь попали в довольно просторный, скудно меблированный кабинет с обычными портретами на стенах. В нем находились трое: двое в полевой форме, третий в широко распахнутом на груди меховом комбинезоне, под которым был надет второй, из простой ткани.

Тот из военных, что был пониже ростом, спросил в лоб:

– Кто вы?

Юбер, уже несколько секунд боровшийся с охватившей его тревогой, сумел ответить спокойно:

– Дмитрий Зиновьев, шофер транспортного цеха комбината "Татарский".

Спрашивавший сел за стол, заваленный папками. Юбер заметил у него в руке бумагу и узнал в ней свой путевой листок. Второй военный положил ладонь на рукоятку своего пистолета и прислонился к закрытой входной двери. Тип в комбинезоне – коренастый, светлые волосы подстрижены бобриком, лицо загорелое, глаза голубые, голова фавна с острыми ушами – спокойно закурил сигарету, не сводя с Юбера откровенно враждебного взгляда.