Осознание хаоса - [21]

— Они счастливы. Они меня забыли. Меня нет с ними рядом, но они весело танцуют и смеются, как будто бы меня и не было никогда в их жизни. Я был для них предметом декораций. Они пролетели мимо меня и даже не заметили. Выходит, они меня никогда не любили. Они просто притворялись! Но зачем?!

— Они тебя всегда любили, Данила, и продолжают любить. Вопрос в том, любил ли их ты?

— Что значит, любил ли я?! Да я жить без них не могу…

— Человек не может жить без хлеба, без электричества, без одежды. Данила, ты любишь электричество? Или ботинки, например, или свой компьютер?

— Нет, я не так выразился…

— "Первое слово, дороже второго" — народная мудрость, золотая истина. Жить не можешь, а уехал к своему любимому компьютеру и бросил их в деревне, оставил на растерзание Зверю…

— Но я ведь не знал… — Ноги у Данилы подкосились. Отчаяние завладело им. Он готов был в любой момент упасть на колени и съежиться в позу эмбриона.

— Ты знал! — Голос Кудесника прогремел, как удар грома. — Я тебя предупредил, и не обманывай себя, что ты ничего не понял. Ты видел этот туман. Ты чувствовал этот туман. Ты знал, ЧТО прячется в этом тумане. Тебе не надо никуда бежать, Данила, чтобы найти Дракона. Дракон находится у тебя внутри. Он застил твой разум туманом. "То, что внутри, то и снаружи". И ты бросил их и сбежал. Другими словами, ты избавился от них. Но чем они тебе помешали, Данила, ведь они любили тебя?

— Нет. — Глаза Данилы метались из стороны в сторону в поисках выхода. — Я — это не ты. Ты — это не я. Ты — Дьявол. Ты подавляешь мой разум гипнозом. Ты просто используешь меня в своей нечистой игре. Тебе нужна энергия Змия, что ввергнуть этот мир в Хаос…

— Ты жалок, Данила, труслив и жалок. Ты извиваешься, как Змий, поджаренный на собственной сковородке. Ты увидел, что они живы и здоровы, но это тебя не обрадовало — разве это любовь? Ты увидел, что они свободны и счастливы, но ты заплакал от горя — разве это любовь? Ты заплакал от обиды за себя любимого — тебя забыли! Тебя нет рядом, но они СМЕЮТ радоваться и смеяться — разве это любовь?! Их счастье воспринимается тобой как предательство. Но открою тебе маленький секрет, Данила, все, что ты увидел, было лишь плодом твоего воображения. Ты создал в голове мираж, чтобы оправдать свою трусость: "Ах, так! Они забыли про меня! Так стоит ли теперь терзаться?"

И вдруг Данила увидел выход. На том месте, где совсем недавно выхода не было, в беседке появилась дверь. И Данила бросился бежать. Он бежал долго и без оглядки. Ноги тряслись и подкашивались. Он задыхался. Слезы душили его. "Я — не трус. Я — не трус. Я — не трус…" — повторял он с упрямством ребенка, судорожно всхлипывая и сжимая кулаки.

Вдруг Данила остановился и замер. Он очутился непонятно в какой стороне города на какой-то неизвестной улице. Вокруг не было ни души, а впереди на мокром асфальте улицы расположилась уже знакомая ему белая булка тумана. "Ж-ж-ж-ж-р-р-р-р" — тело завибрировало, как натянутая струна. "Я — не трус. Я — не трус. Я — не трус…" — Данила зло прищурил глаза и ринулся в белую пучину электромагнитного Зверя. Но Дракон оказался холодным внутри. Белая пелена вобрала в себя "героя", но не убила, не растворила и даже не оглушила. Данила остановился в растерянности и стал озираться по сторонам. Он хотел было крикнуть: "Дракон выходи!", но из его памяти выплыли слова известного анекдота. Данила закусил губу и начал сотрясаться от беззвучного смеха.

В тот же миг напряжение ушло из тела, а туман неожиданно рассеялся, и посреди пустынной улицы Данила опять увидел Кудесника. Почему-то теперь это его не удивило, не испугало и не расстроило. Данила устало доковылял до ближайшей стены, сел прямо на мокрый асфальт, облокотился спиной на холодные кирпичи и закрыл глаза.

— Ты ошибся в выборе слов. — Голос Кудесника звучал прямо в его голове. — "Я люблю. Я люблю. Я люблю" — об этом ты и не подумал. Чтобы сдохнуть, не надо ни ума, ни смелости. Отдать себя на растерзание Зверю — закамуфлированная трусость. Зверь выплюнул тебя, Данила. Зверь не питается падалью.

— Кто ты? Что тебе от меня надо?

— Я тот, кто должен помочь тебе вспомнить ВСЁ.

— Вспомнить всё! — Данила горько ухмыльнулся. — Понятно, я — секретный агент, засланный на эту планету с великой миссией и потерявший память. Только что-то этот агент, мягко говоря, не очень похож на Шварценеггера. Скорее, я похож на Иванушку-дурачка, что кричит в жопу Змей-Горынычу: "Выходи, биться будем!"

— Очень приятно, что этот "агент" вместе с памятью не потерял и чувство юмора. Оно тебе весьма пригодится в предстоящих переделках.

— В каких еще переделках? Объясни мне, ради Христа, в чем смысл этой дурацкой игры?

— Ради Христа? Хорошо. Представь себе одиночную камеру — серые стены, одна дверь и маленькое круглое окошечко наверху. Представь себе человека, который родился и вырос в этой камере и ничего кроме этой камеры в жизни своей не видел. Все стены этой камеры завешаны табличками с надписями: "жизнь, жизнь, жизнь, жизнь, жизнь…", и только на дверях висит табличка: "Смерть!"

Как ты думаешь, Данила, почему, когда Христа приколачивали к распятию, он искренне жалел своих палачей и постоянно повторял: "О, Господи, они не ведают, что творят"?