Особый отдел - [11]

– Хватало всякой дряни и в те времена. Только масштабы, может быть, иные были… Вспомни Джека-Потрошителя или Сергея Нечаева, которого тот самый Достоевский в своих «Бесах» изобразил. Но даже такой матёрый пессимист, как Федор Михайлович, искренне полагал, что спустя век, то есть примерно в нашу с тобой эпоху, жизнь будет слаще мёда. Вот и дожили. – Кондаков помахал списком сатанистов.

– Ладно, – Цимбаларь припечатал ладонью по столу так, что бутылочка клея, как назло не закрытая, опрокинулась прямо на служебные бумаги, – надоела эта пустая болтовня. Христиане, коммунисты, сатанисты… Давай лучше своё собственное общество учредим.

– Какое? – поинтересовался Кондаков, убирая от края стола все хрупкие и валкие предметы.

– Общество противников всех обществ. Никаких сборищ, никаких программ, никаких контактов между членами, а главное, никакой деятельности.

– И как же в такое общество вступать?

– Исключительно мысленно!

– Мысленно я уже во многих обществах состою, – с грустью признался Кондаков. – В калифорнийском клубе миллиардеров, в британской ассоциации охотников, в редколлегии журнала «Плейбой», в американской киноакадемии, в отечественном совете безопасности, в европейском союзе виноторговцев, а когда меня начальство сильно допекает, ещё и в «Аль-Каеде».

Этот пространный мартиролог несбывшихся мечтаний прервало треньканье внутреннего телефона.

– Слушаю, – ответил Кондаков и сразу покосился на Цимбаларя. – Да, у меня сидит… А кто его спрашивает? По городскому… Женщина… Не представилась… Ну соединяй, ежели так.

– Привет, Саша!

Голос, долетевший сюда из неведомой дали, действительно был женским, а главное, очень-очень молодым. Бывают, конечно, молодые голоса и у немолодых женщин, но тут сомневаться не приходилось – столь искренне и наивно могут говорить лишь юные, не истерзанные жизнью создания. Вот только каким образом эта девочка раздобыла телефонный номер, известный лишь весьма узкому кругу лиц?

– Привет, Саша, – повторила юная особа. – Почему молчишь?

– Здрасьте, – ответил Цимбаларь. – А кто это, если не секрет?

– Угадай с трёх раз.

– Баба-Яга, Анна Каренина, мать Тереза, – ничего более остроумного в голову Цимбаларя почему-то не пришло.

– Эх ты, а ещё оперативник, – мягко пожурила его девушка. – Я Люда Лопаткина.

– Какая, пардон, Люда? – не расслышал Цимбаларь и прикрикнул на дежурного, имевшего моду подслушивать чужие разговоры: – Положи трубку, сучара!.. Нет, это я не вам, Людочка. Есть тут некоторые любопытствующие.

– Ты майора Свища в виду имеешь? Он ведь, кажется, сегодня дежурит…

Эти слова окончательно поставили Цимбаларя в тупик. Назвать дежурного не по фамилии – Свешников – а по кличке, употреблявшейся исключительно сослуживцами, мог лишь человек, хорошо осведомлённый о жизни особого отдела.

– Люда, а вы случайно не шпионка? – вкрадчиво поинтересовался Цимбаларь.

– Дырявая у тебя, Саша, память, – незнакомка рассмеялась. – Я та самая Люда, которая работала секретарем у полковника Горемыкина. Вы меня за глаза ещё Метатроном звали. Ангелом божьего лица. Потом я поступила в юридическую академию и перевелась в экспертно-криминалистический центр.

– Ах, Людочка! – Цимбаларь от избытка чувств даже по лбу себя хлопнул. – Как же я, дурак, тебя сразу не узнал! Думал, это какая-нибудь пацанка лет пятнадцати звонит.

– Хороший у вас телефон. Сразу на десять лет молодит.

– Телефон у нас правдивый и бескорыстный. Как и все мы. А как ты поживаешь? Замуж, наверное, вышла?

– Пока нет.

– Что так?

– Никто не предлагает.

– Ладно, этим вопросом мы попозже займёмся… Аттестовали тебя?

– Да. Я уже полгода лейтенантом хожу. Только не надо пошлых шуточек насчёт отдания чести и всего такого прочего.

– Боже упаси! А со званием я тебя поздравляю. Желаю дослужиться до генерала. – Цимбаларь еле сдержался, чтобы не брякнуть: «Ведь под полковником ты уже была».

Однако Людочка, прекрасно понимавшая все недомолвки своих бывших сослуживцев, произнесла проникновенным голосом:

– Спасибо за добрые пожелания и за то, что оставил их без комментариев. Но учти: с Горемыкиным я поддерживала исключительно официальные отношения. Вот так-то!

– Да у меня и в мыслях ничего подобного не было, – сразу заюлил Цимбаларь. – Ты лучше скажи, как тебе на новом месте служится?

– Не знаю, как и сказать, – она замялась. – Ты, помнится, раньше лингвистикой занимался? Даже стихи мне читал на шумерском языке.

– Было дело, – признался Цимбаларь. – Но прошло.

– Ты случайно не знаешь происхождения слова «чужой»?

– Знаю. Давным-давно, когда Киевской Руси ещё и в помине не было, через земли славян проследовало германское племя готов. Себя они называли «тьюд», то есть люди. И видно, крепко они насолили нашим людям, если с тех пор всех инородцев они стали называть «чудью», «чудинами», «чужаками».

– Вот и я здесь такая же «тьюд», – грустно промолвила Людочка, – никак не могу прижиться.

– Возвращайся к нам, что за дела. Мы тебя с распростёртыми объятиями примем.

– Не так всё просто… Но я, собственно говоря, совсем по другому поводу звоню. Есть один разговор, причём очень серьёзный.

– Я весь внимание.

– По телефону этого не скажешь.