Особое условие - [5]

Вейд медленно кивнул:

— Это было самое верное решение. Твоему отцу казалась невыносимой сама мысль о том, что дом могут выставить на аукцион по распродаже недвижимости, если его лечение окажется неудачным. Когда он узнал о том, что умрет, он оформил на меня этот дом, с правом проживания его самого до самой смерти. Я не стал спорить с его решением.

Пайпер почувствовала, что из глаз ее сейчас хлынут слезы. То, что сейчас сказал Вейд, было вполне правдоподобным. Она знала — отец полностью доверял Вейду. И еще она знала: у Вейда было трудное детство, и он хотел доказать всем, что сам он гораздо лучше, чем его родители. И если у него появился шанс продемонстрировать свои дружеские чувства к Рексу, то, конечно, он воспользовался им.

Но, даже понимая это, Пайпер не могла избавиться от тоскливого, тяжелого ощущения потери. Отец отдал все свое имущество не ей!

Если бы она смогла доказать отцу: она совсем не хуже сына, о котором он так мечтал! Если бы она осталась с ним в тяжелый период, а не сбежала из дому, не добившись своего! Тогда, может быть, она смогла бы помочь папе. Но она уехала за море, и стала жить там, и даже не звонила ему — пока у нее не кончались деньги и ей снова не приходилось обращаться к своему трастовому фонду. Поэтому неудивительно, что отец нашел более подходящего наследника и передал ему не только свой бизнес, но и свой дом.

Пайпер прекрасно все понимала, но от этого ей не стало легче. У нее не было другого дома, а теперь она не могла называть и этот дом своим. Ощущение безнадежности охватило ее. Ей двадцать восемь лет, у нее нет ни постоянного жилья, ни работы, ни вообще каких-либо перспектив. Конечно, у нее все еще есть ее трастовый фонд, но она не хотела использовать его без крайней необходимости. И что же ей делать?

— Я имел в виду то, о чем уже говорил, Пайпер. — Голос Вейда внезапно ворвался в ее мучительные мысли. — Рекс просил меня позаботиться о тебе. И ты можешь жить здесь столько, сколько тебе будет нужно.

Столько, сколько будет нужно? Откуда она знает, сколько ей будет нужно? Она вернулась назад, в Новую Зеландию — к себе домой! — чтобы восстановить те отношения, которые так грубо разрушила своим эгоистичным поведением. За последние четыре года, когда Пайпер в качестве волонтера помогала бедствующим и страдающим людям в самых разных странах мира, у нее словно открылись глаза. Она поняла, какой пустой была ее жизнь и в каком долгу находится перед теми, кто был частью этой жизни. Перед теми, кто пытался подарить ей любовь и ощущение надежности, которых ей так всегда недоставало. Перед теми, кого она бросила — лишь потому, что они не любили ее так, как ей того хотелось. Она даже не замечала, что сама причиняет им боль.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Что еще она могла сказать? Теперь она зависела от его милости. Он имел полное право выгнать ее из дому.

— Если тебе больше ничего не нужно, то позволь пожелать тебе спокойной ночи, — ответил Вейд.

Поднявшись, он направился к выходу, но возле двери помедлил, будто хотел что-то сказать. Затем, едва заметно наклонив голову, вышел в холл.

Пайпер неслышно ступала босыми ногами по потертой ковровой дорожке, покрывавшей полированный деревянный пол. Задержалась возле той комнаты, где отец провел последние дни. Что она может увидеть там, кроме больничной кровати и медицинского оборудования?

Неудивительно, что отец выбрал эту комнату — ее особенно любила мама. Мама… Пайпер помнила лишь теплые руки, обнимавшие ее, и сладкие поцелуи, осыпавшие ее щеки. Порой в детстве она приходила сюда и, уютно свернувшись в кресле, крепко закрывала глаза, пытаясь представить себе женщину, родившую ее. Но сколько бы Пайпер ни старалась, она ничего не могла вспомнить — кроме этих объятий и поцелуев.

Рука ее задержалась перед бронзовой ручкой двери, но затем, набравшись решимости, Пайпер сжала пальцами прохладный металл и открыла дверь. Перед ней предстала комната, которую она не видела столько лет!

Здесь ничего не изменилось.

Шезлонг по-прежнему стоял перед застекленной дверью, выходившей на круговую веранду. Журнальные столики и комфортная мебель, которую она помнила с детства, были на месте.

Пайпер понюхала воздух. Нет никакого запаха больницы, или болезни, или смерти. Такое ощущение, что отца здесь никогда и не было…

Комок подступил к горлу, когда она, отступив назад, закрыла за собой дверь. Ей так отчаянно хотелось ощутить какую-нибудь связь с отцом! Хотелось найти доказательство того, что, несмотря на все, он все-таки любил ее.

Из кухни послышался шум льющейся воды и звон тарелок — Декстер с женой до сих пор мыли посуду после поминок. У них сегодня выдался тяжелый день. Наверное, ей надо пойти и помочь? Но потребность остаться наедине со своими мыслями оказалась сильнее.

Повернувшись, Пайпер направилась через холл к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались спальни.

Спальня Рекса находилась в другом конце дома. Пайпер было три года, когда умерла ее мать, и отец нанял няню, поселившуюся в комнате рядом с девочкой. Но отец много лет держался от дочки на расстоянии — физическом, эмоциональном, социальном. И только когда Пайпер стала приносить отличные оценки из школы и похвальные грамоты, он стал замечать ее существование. И она стремилась к новым достижениям — лишь бы получить одобрение отца. Увы, похвалы его были очень короткими и редкими, потому что отец все время работал. Пайпер же хотела, чтобы отец увидел ее ум, ее способности, чтобы признал: когда-нибудь она сможет работать с ним в семейном бизнесе как партнер. Как сын, о котором он мечтал, но которого у него не было…