Особо опасный преступник - [61]

Главным, определяющим, является наличие резко выраженных личностных изменений, которые отмечаются в той или иной мере всеми современниками. Они явно унаследованы и культивируемы условиями жизни в ранней юности, тотальны, определяют весь психический облик, относительно стабильны и малообратимы. То есть мы имеем три из четырех компонентов, определяющих, по П.Б. Ганнушкину, наличие психопатии. Что же касается оставшегося компонента (выраженность патологических свойств до степени нарушения адаптации), то они вроде бы отсутствуют: какое уж тут нарушение адаптации, когда индивид столько лет правил таким государством. Вот здесь-то самое время нам вспомнить о концепции гиперкомпенсации. В этом случае ущербная личность по законам, описанным учеником и сподвижником З. Фрейда А. Адлером, находит патологические способы существования, направленные на нивелирование своей ущербности.

Конечно, речь идет не только о том, чтобы замаскировать сухорукость или боязнь плавания и полетов. Прежде всего, это стремление любой ценой скрыть свою недостаточность и утвердиться на роли гения и как мыслителя-теоретика, и как политического организатора, и как полководца. В основе вроде бы сохраняющейся адаптации здесь лежат гиперкомпенсаторные процессы.

К этому можно было бы добавить и такой признак психопатий, который в свое время был выделен В.П. Сербским, - это дисгармоничность всей личностной структуры Сталина, а также отсутствие критики: Сталин был уверен, что действует как личность, уполномоченная историей, именно это автоматически исключало для него соображения нравственного порядка, способность к сочувствию, освобождала от чувства вины за миллионы погубленных жизней. Мук совести он никогда не испытывал.

Естественно, у любого неспециалиста может возникнуть вопрос: как же так, столько лет Сталин руководил одним из крупнейших государств, и никто из его соратников не замечал его психической аномальности. Наоборот, как пишет А. Буллок (1994), он производил впечатление человека здравого ума, знающего, чего он хочет, владеющего ситуацией. В политической игре в России в 1934-1939 гг. он всегда оказывался на несколько ходов впереди остальных игроков, приводя всех в изумление точностью расчета, степенью лицемерия и беспредельной жестокостью. В условиях тех лет его паранойяльные тенденции прекрасно "работали". Сама ситуация открывала ему возможность удовлетворить подкреплявшие друг друга политические амбиции и внутреннюю психологическую потребность. То есть речь идет о том, что большую часть жизни (примерно до 1949 г.) он был достаточно адаптирован. Однако эта адаптация носила неестественный - а именно гиперкомпенсаторный - характер. В военные годы он становится еще более жестоким, холодным и деспотичным, чем раньше (А. Буллок). Лишь изредка, как верхушка айсберга из пучины, показывались собственно психопатологические расстройства: адинамическая депрессия, реакции растерянности, невротические депрессивные эпизоды. Однако на этом относительно благополучном фоне все более и более прогрессировала паранойяльность, со временем

трансформировавшаяся в параноидность.

Таким образом, вывод о наличии у Сталина психопатии нам представляется вполне оправданным. Говорить здесь всего лишь о личностной акцентуации, как это делает А.Е. Личко (1997), или, тем более, о психической (хотя и бандитской) норме, как это делает М.И. Буянов (1993) - это значит недооценивать существенность анализируемых личностных изменений.

Итак, это мозаичная психопатия. Трудности в диагностике в этих случаях определяются сочетанностью различных психопатических радикалов - в данном варианте эпилептоидных, экспансивно-шизоидных, паранойяльных, фанатичных, в меньшей мере - истерических. Эти черты в одних случаях усиливают друг друга (Фрейеров О.Е., 1961, Гиндикин В.Я., Гусинская Л.В., 1974), в других оказываются способствующими адаптации и обусловливают большие гиперкомпенсационные возможности.

В сложном конгломерате личностных расстройств у Сталина на передний план выходят то эпилептоидные черты (начиная с подросткового возраста, но проявлявшиеся весьма отчетливо и на всех последующих этапах жизни), то черты психопата-фанатика (с юношеского возраста и всю оставшуюся жизнь), то отдельные истерохарактерологические и экспансивно-шизоидные особенности (периодически на протяжении всей жизни), то паранойяльные особенности (усиливающиеся с годами).

Надо полагать, что некоторые из личностных особенностей, свойственных Сталину на протяжении всей жизни до выявления паранойяльных личностных свойств, были обусловлены в некоторой мере наличием латентного периода становления паранойяльной психопатии - т.е. наличием гипопаранойяльной конституции Кляйста - со свойственной последней прямолинейностью, негибкостью, эмоциональной нивелировкой, недоучетом ситуации. Как и всякая паранойяльная личность, он постоянно был склонен к сверхценным образованиям, выстроил в уме маниакальную систему, которой был одержим: он постоянно был занят поисками улик, чтобы возвести на них здание этой логической структуры, поддерживал и укреплял его контрфорсами новых улик (А. Буллок)*(63).